УРОВНЕВАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(критика концепции целостности И.З. Цехмистро)

назад в оглавление вперед

Глава 2. "Основания физики. Универсум как целое"

"2. Квант действия и принцип стационарности действия"

Загадочность принципа стационарности действия, по мнению Цехмистро, объясняется тем, что наше континуалистское мышление встает на дыбы, когда «мы переходим к интегральным принципам и обнаруживаем, что уже в момент, непосредственно предшествовавший движению, частица каким-то образом взвешивает все возможные пути движения и выбирает тот из них, на котором движение совершается с минимумом действия» (134). Такое впечатление естественно в образе «единого и неделимого». Однако, отсутствие «весов» у всех известных частиц в сочетании с отсутствием «органа выбора», тем более «мышления» и отсутствием промежутков времени «на размышления» между началом воздействия и началом движения, делает данные аргументы значимости дифференциальных и интегральных принципов, мягко говоря, не убедительными, особенно в части отдания преимущества последним, как якобы более фундаментальным. Одно это должно наталкивать на мысль, что с образом «что-то не так».

На лицо путаница методологического характера, где представление о методах получения информации об объекте путем разложения его на элементы и дальнейшим выведением последствий их взаимного действия друг на друга, отождествляются с действием физического свойства, а сознание наблюдателя и его образ мышления приписывается предмету исследования. Эпистемологическое значение интегрального принципа не тождественно процессам реальности. Некоторая схожесть интегрального принципа с проявлением принципа действия обусловлена именно общностью объекта исследования, к которому применяются эти самые интегральные методы, так как их применение обусловлено образом действительности, существующим в сознании активной информационной сущности – познающего субъекта. Именно в его сознании, а потом и в поведении осуществляется применение (зачастую почти одновременное) разных методов и разных действий по поиску подтверждений образов действительности. Проще говоря, существует некоторая формальная общность и похожесть образов, отражающих эти разные принципы: эпистемологические (дифференцирование и интегрирование) и физические (принцип стационарности действия) и все они – суть образы сознания соответствующие своей предметной области. Поэтому приписывание интеграционной составляющей процедуры обобщения образов (используемой для получения конкретного научного знания) самому исследуемому объекту в качестве некоего активного начала ни чем не обосновано, кроме желания исследователя.

Не совсем верным кажется и такое утверждение:

«Однако применимость дифференциальных принципов ограничена рамками классической механики, поскольку их выражение всегда связано с определенной системой координат и неинвариантно относительно преобразований этих координат. Релятивистски инвариантная форма может быть придана только интегральным вариационным принципам стационарности действия…» (135).

Думается, что принцип причинности требует, чтобы не только сам факт осуществления действия как стационарного, но и сама ситуация, ему предшествующая, не могли рассматриваться в отрыве друг от друга. Так исходя из свойства уровневости, событийное явление сущности не может быть чем-то ограничено, соответственно, его образы – пространство событий, Лоренц-инвариантная среда, обязаны обладать этим же свойством. Но ничем неограниченная среда есть закрытая среда, которая может находиться только в одном состоянии – состоянии устойчивого равновесия, покоя. Это состояние – экстремально по отношению к любому другому, а принцип стационарности действия, как и законы сохранения есть следствия, отражения этого свойства.

Но это – только первое приближение в описании. Уровневая концепция предлагает более расширенное толкование. Выше было уже показано, что образный смысл кванта действия заключен в констатировании неизменности модуля «произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени», и нет никаких оснований считать это положение обязательным только для «нашего» уровня, скорее наоборот. Это необходимо означает, что все множество фазовых превращений нашего уровня не может быть произвольным, а должно быть строго подчинено неизменности модуля «произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени» следующего уровня. А это есть всего лишь другое изложение принципа стационарности действия, предполагающее сохранение не только индивидуальных событийных констант, но существование и сохранение констант интегральных. Принцип стационарности действия является прямым свидетельством многоуровневости образа действительности.

То есть, нет объективно существующего множества вариаций, их вообще нет и не может быть ни одной, а есть поликвантовое стационарное состояние среды, если можно так назвать этот образ сущности. То есть ни кто за объект, ни сам объект не перебирает варианты, и не выбирает направления – все они «уже предопределены и неизменны», поскольку все они – лишь образ стационарного состояния среды, которая сама есть образ являемой сущности. Этот образ в некотором приближении с учетом свойств среды (существования минимального размерного кванта действия) и делает возможным определение состояние любого (даже квантового) образа объекта посредством анализа суммы вероятностей наблюдаемых параметров измерительного прибора, так как более точных инструментов для оценки его состояния не существует, как и более точного образа. Поэтому бессмысленно говорить о волнах вероятности, которые «гасятся в точке прибытия, так что максимальная вероятность падает на узкий пучок траектории вокруг истинного пути, для которого вариация действия равна нулю, и потому вблизи истинного пути волны вероятности находятся почти в одной фазе и, взаимно усиливаясь, рождают значительный эффект» (135). Это, опять же, всего лишь один из возможных образов, далеко не учитывающий даже известные параметры среды.

Поэтому по смыслу аналогично: «Частица с необходимостью движется по единственно реальному пути, существование которого и движение на котором согласовывается с фактом конечной физической неразложимости мира. Других путей и других возможностей просто нет, …» (137).

С этих позиций видно более четко, что вообще не может возникать ни каких телеологических представлений о сущности выбора, так как таковой существует только в наших образах. Каждое событие «намертво» привязано к тому месту и времени когда оно имеет место быть потенциально регистрируемым, как проявление свойств сущности (в образе Лоренц-инвариантной среды постоянной плотности). Апории Зенона давно предсказали, что существование кванта действия применительно к понятию события входит в противоречие с понятием «движения» события в самом общем понимании движения, как любого изменения.

«Тем самым вскрывается тесное фундаментальное единство классической и квантовой механик, более тесное и более фундаментальное, чем об этом принято говорить и думать. Мы видим, что обе эти системы механики имеют общий корень и проистекают, в сущности, из одного и того же методологического требования ограничить чисто множественное видение реальности признанием в ней противоположного свойства целостности и неразложимости на множества каких-либо элементов» (137-138). Только с той оговоркой, что эти образы будут скорректированы до принципа уровневости.

"3. Почему природа разумна? (Почему существуют законы)"

Казалось бы, это два тождественных вопроса.

На самом деле первый вопрос по умолчанию предполагает наличие у природы сознания, то есть заведомо видит за термином «Природа» термин «Разум творящий», по сему не имеет никакой иной трактовки, кроме теологической. Второй вопрос ближе к настоящей философской постановке, поскольку вопрос о существовании законов предполагает существование процесса познания, причем познания чего-то повторяющегося, то есть закономерностей, но, главное, по умолчанию, предполагает конечную, потому повторяющуюся, структурность познаваемого, являемого мира.

Характерные для методологии автора ошибки в полной мере проявляются и в интерпретации логической сущности данного закона и его следствий, каковым является стационарность действия. Казалось бы, Цехмистро пытается опровергнуть телеологические представления, опираясь на вполне понятные аналогии. Он пишет, что простая логически оформленная операция вывода из причины следствия, из начала действия его окончания, то есть – «если…, то…» - естественная для дискурсивной части мышления последовательность операций, - воспринимается якобы как форма проявления физического свойства, тогда как на самом деле физические законы отличны от логических. И именно, использование логического механизма вывода одного суждения на основании другого в качестве аналогии действия физического закона, и наделяет принцип стационарности действия телеологическими свойствами: «при попытке обратной реинтерпретации принципа стационарности действия непосредственно на физической системе эта эпистемологическая структура его выражения приводит к знаменитым трудностям, согласно которым частица «наперед знает» будущую траекторию своего движения, она «каким-то образом взвешивает все возможные пути движения и выбирает истинный путь движения», и т.п.» ( 140).

Мало того, что это доказательство не только не убедительно и очевидно поверхностно, не полно («не трудно видеть, что именно этот, обычно неосознаваемый перенос указанной импликативно-логической эпистемологической формы выражения принципа стационарности действия, из сферы человеческого мышления непосредственно на физическую частицу (систему), причем мышления именно составителя утверждения, является ответственным за последующее приписывание ей «свободы воли»…»(141)), - поскольку оно дополняется частным, далеко не научным, совсем не верным представлением о природе физического свойства, как чисто логического феномена, относящегося якобы к сфере предфизики, («Предфизика же – это логика» или «принцип стационарности действия и имплицируемые (?!) им законы механики является первым проявлением так понимаемой предфизики» (144)) и служит классическим примером того, как непонимание фундаментального вопроса, порождает фантомный образ в сознании, не имеющий ничего общего с реальностью, последовательно искажает все следственные цепочки.

Утверждение:

принцип стационарности действия обладает телеологическими свойствами: «при попытке обратной реинтерпретации принципа стационарности действия непосредственно на физической системе эта эпистемологическая структура его выражения приводит к знаменитым трудностям, согласно которым частица «наперед знает» будущую траекторию своего движения, она «каким-то образом взвешивает все возможные пути движения и выбирает истинный путь движения», и т.п.»

по умолчанию предполагает:

- частица обладает всеми свойствами информационной системы уровня интеллекта: «знает», «взвешивает», «выбирает» и т.д.;

- по мнению автора, парадокс в том, что частица «не должна знать» свою будущую траекторию. То есть, шокирует не то, что элементарная частица обладает далеко не собачим интеллектом, а то, что этот «интеллект» знает, чего не «должен», чего еще как бы нет, умудряется заглянуть в задумки, в планы, в голову Творца, более того, навязать Ему свою волю;

- таким образом, по умолчанию, мир рисуется в образе вечно недостроенной стены, к которой постоянно, в режиме настоящего, добавляются новые и новые «первокирпичи» и в голову «строящего» все время приходят разные мысли, диктуемые «кирпичами». Это, собственно, и есть квинтэссенция идеи ЦЕЛОГО;

- такой образ мира, опять же, по умолчанию, предполагает и второй образ – Строителя в достаточно оскорбительном представлении раба-неудачника, не сумевшего сразу качественно исполнить Творение и вынужденного бесконечно и неотрывно нести сизифов труд достройки;

- самое парадоксальное в этой довольно распространенной и нелепой фантазии, то, что не Творец – «руководитель стройки», а элементарная частица. Она – «взвешивает и выбирает».

Со своим образом единого Цехмистро достаточно трудно дать принципиально иное представление того, что стоит за принципом стационарности действия. Веруем, ибо нелепо. Но у уровневой концепции есть основания утверждать, что творец – хороший строитель.

Как мы отмечали выше, событийное множество ничем не ограничено, соответственно, его образы – пространство событий, Лоренц-инвариантная среды обязаны обладать этим же свойством. А ничем неограниченная среда есть закрытая среда, которая может находиться только в одном состоянии – состоянии устойчивого равновесия. Такой образ является единственно возможным для поликвантового состояния. Это состояние обладает свойством экстремальности действия и принцип стационарности действия есть его проявление. Законы сохранения, есть следствия, отражения этого принципа.

Состояние устойчивого равновесия принципиально исключает «внутренние» события, а неограниченность в пространстве-времени исключает «внешние». Потому прав Зенон, нет и не может быть событий в пространстве событий. Потому нет и не может быть никакого «строительства». Если Творец – то всемогущий (очень умело построено), если Творение – то уже «сотворенное».

Потому, нонсенс – утверждение о «не существовании» в пространстве событий событий «нашего будущего». Наше незнание о них – недостаток принципа получения информации, недостаток положения информационного изотропного конуса, то есть вопрос принципиально иной плоскости, на котором мы еще остановимся. Принцип полифазной полиплотностной среды с единственно возможным экстремальным состоянием устойчивого равновесия как раз предполагает стационарность проявлений в любом интегральном событийном множестве, значит, в том числе и «наперед знание» частицами, если им было бы чем «знать». Это – уровневая философия.

Вообще, трактовка принципа стационарности действия как чисто логического закона вектора времени выглядит очень архаичным не только с теологической точки зрения, но и по причине неадекватности данного понимания достижениям современной когнитивной эпистемологии, где сознание предстает в качестве механизма адаптации всего организма к окружающей среде и существует жесткое соответствие самого аппарата возможностям реализации системы в этой среде.

Логическое (как и любые функции сознания и мышления) невозможно рассматривать как нечто отдельное от всего остального мира. Это – принципы обработки информации, но взятые «не с потолка», а сформированные на основе действительности, из Мира. Для сознания и его функций равно присущи те же всеобщие закономерности, как и для материальных сущностей, изучаемых например физикой, поскольку основа едина. Соответственно, обращение к логике, или даже к мышлению, к его законам, не позволяет считать фундаментальные законы именно законами мышления или в частности логики (формальной), это – закономерности присущие всей реальности, подмеченные и закрепленные в нашем сознании, взятые из реальности. Мышление обладает собственными, специфическими законами, подчинено им, наравне с подчинением тем же фундаментальным свойствам, которые оно может преобразовывать в образы и давать им определения. По этой причине, истоки принципа стационарности действия не могут принадлежать так понимаемой предфизике, нереальности, фантому, а находятся в самой действительности, и могут рассматриваться только как закрепление в сознании в форме образов, реакций, характеризующих проявление данного свойства, которые вследствие действия этого общего (и по отношению к мышлению как взаимодействию структур-образов реальности) свойства и проявляются в частных научных теоретических схемах в виде конкретных принципов, следствий, в данном случае, принципа стационарности действия, кванта действия, а так же системного понятия «неделимого и целого».

Именно описанием действия скрываемого за ними свойства (уровневости) и является следующая цитата, в которой содержится скрытое признание ошибочности собственного образа: «В самом деле, условие конечной физической неразложимости мира на множества каких-либо элементов не соблюдается на любой другой, помимо истинной, траектории движения системы, поскольку в силу неравенства нулю вариации действия на каждой из таких траекторий открывается возможность неограниченной детализации состояний системы. Но объективно не может быть иных траекторий, помимо единственной, отвечающей принципу стационарности действия, поскольку остальные, как варьирующие величину действия, несовместимы с фундаментальным свойством конечной неразложимости мира, и, следовательно, фиктивны и примышлены к реальным состояниям нашим исключительно континуалистским, чисто множественным взглядом на мир» (143). Осталось лишь отмести фиктивные траектории вместе с фиктивным взглядом на мир.

Поэтому, отвечая на вопрос заглавия: Почему природа разумна,

Мы даем два ответа:

1. Нет никаких оснований представлять природу информационной системой уровня интеллекта и выше, неким Разумом. Гипотеза излишня, все наблюдаемые явления имеют объяснения в рамках стандартной физики и не требуют привлечения дополнительных сущностей, тем более такого плана.

2. Фундаментальный факт явления сущности в сочетании с простым абстрактным геометрическим фактом, что геометрическая точка не имеет ненулевых внутренних инвариантов, позволяющих отличить одну точку от другой, выделить ее, имеет своим следствием уровневую философию (как суммы следствий из фундаментального закона), предполагающую воззрение на являемую сущность, как на поликвантовую (конечную, ненулевую) структуризацию лоренц-инвариантной среды (того самого абстрактного точечного множества), которая на любом из квантовых уровней может иметь только конечную глубину (до монофазного состояния), значит, является повторяющейся, то есть закономерной.

назад в оглавление вперед