С.Кравченко, И.Крылов

УРОВНЕВАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(критика концепции целостности И.З. Цехмистро)

назад в оглавление вперед

Глава 2. "Основания физики.  Универсум как целое"

Глава начинается с критики понятия целого, целостности, в котором оно наиболее часто употребляется, и каковым его употребление связано, надо заметить, общемировая традиция философии.

Как уже отмечалось в предисловии, под понятием целого и понятием части (целое – часть) следует понимать именно структурную сложность объектов, которая проявляется либо как отсутствие разрушающего или хотя бы проявляющего характера внешнего воздействия, то есть взаимодействие с не различением внутренней структуры (целое), либо как некоторая разделенность объекта на части на некотором уровне внешнего воздействия, что всегда происходит при ограниченности этого деления, так как именно наличие конечного числа взаимодействующих частей придает системе ту законченность, которая делает ее некоторым особым объектом. Это классическое осознание факта явления сущности, придание этому факту фундаментального характера. Это совсем другое определение,  чем то, которое дает этим понятиям Цехмистро в своей концепции.

«Обычно с помощью понятия целостности характеризуют отношения элементов некоторой совокупности (или элементов, входящих в структуру отдельного объекта), а также те связи, которые объединяют эти элементы и приводят к появлению у совокупности новых интегративных свойств и закономерностей, не присущих элементам в их разобщенности. Указанная целостность всегда реализуется на некоторой множественной основе за счет того или иного физически-причинного связывания элементов множества в целостную совокупность. Мы называем так понимаемое целое несобственной целостностью или тривиальной целостностью» (108).

Здесь, как мы можем видеть, речь как раз и идет о зависимости свойств системы от изменения внутренних связей ее элементов. На деле это – все то же определение системы, вопрос только в том, что для доказательства исследования именно системы по любому из этих определений необходимо указать:

- или уровень взаимодействия по разделению объекта на части под внешним воздействием;

- или те связи, которые объединяют эти элементы и приводят к появлению у совокупности новых интегративных свойств и закономерностей;

что, собственно, одно и то же. При этом следует понимать, что критических уровней взаимодействия как правило неопределенное число, зависящее от характера исследуемой системы.

Если дробить мы научились, и практическое большинство физических объектов есть системы, то с объединением не все гладко. Мало сказать – мир есть целое, фактически подразумевая, Мир – есть система. Автору следовало бы перейти от молитвенных заверений о целостности Мира к действию по своему же руководству, то есть найти те самые «объединяющие связи», показать состоятельность идеи. По состоянию физической науки на сегодня представляется утопией поиск глобальных взаимодействий, способных связать неограниченное количество физических систем на неограниченном расстоянии конечными и ненулевыми силами связи с конечным временем релаксации. Из известных фундаментальных, ни одно из них не может претендовать на подобное. Может потому Цехмистро так много «молится», а надо бы смотреть в лицо фактам.

Мир – не система.

Уровневая интерпретация фундаментальных физических свойств возникла не по прихоти, а по неизбежной необходимости. Факт наличия реликтового излучения исключает взгляд на Вселенную, как на "систему". Для любого фундаментального взаимодействия в первом приближении действует правило обратной зависимости между энергией связи и длиной волны. С другой стороны для представления некого множества элементов в некотором взаимодействии как системы, то есть как целого, необходимо, чтобы энергия взаимодействия связи между элементами, была, по крайней мере, не меньше энергии внешнего воздействия. Факт наличия реликтового излучения заведомо дает неустранимое внешнее разрушающее шумовое воздействие эффективной температуры 2.7К. Соответственно, исследуемая система для представления себя, как единого целого, должна иметь связи с энергией, не ниже плотности энергии реликтового излучения (0,25 эВ/см³).  Бесконечно длинные волны имеют нулевую энергию связи. Во Вселенной не могут существовать системы с энергией связи меньшей, чем энергия реликта. Потому сама Вселенная даже в принципе не может считаться "системой". Даже на наблюдаемом уровне Вселенная - системное множество.

Вообще вся эта понятийная и определенческая путаница идет от того, что мы и назвали неадекватной моделью определения свойств и понятий. Научный подход как раз и гарантирует четкую смысловую дифференциацию образов и их описаний, и не позволяет смешивать понятия и их значения со значениями других понятий, что затрудняет понимание сущности описываемых объектов-образов сознания, соответствующих отражению действия соответствующего свойства. Если бы в этой части автор имел научный методологический инструментарий, то естественно автоматически заподозрил в новом значении понятия целое проявление не особого свойства, а следствие существующих закономерностей и научных фактов, которое естественно должно быть обозначено и новой мировоззренческой схемой. Именно такой обновленной схемой следствий из существующих и открытых закономерностей, например, может быть уровневая схема устройства мира.

Получается же, что и, открыв закон, но, не привязав его к реальности адекватным образом, мы не можем рассчитывать на его адекватное же применение. Далее как раз и следует подтверждение наших слов.

«Такая целостность характеризуется уникальным свойством неделимости и неразложимости состояния на множество каких-либо элементов, и мы определим ее как собственно или подлинное целое» (109). Как словесная последовательность звучит красиво, но как научное утверждение, его смысловое содержание нуждается в привязке к реальной действительности, к наблюдаемой картине мира, с чем как мы видели существуют проблемы (см. главу о континууме). Думается,  что понятие уровня более подходит на роль обозначения данного свойства, и еще тем, что оно не обременено иными, более «высокими» смыслами, кроме соответствия действительности. Более того, оно действительно отражает специфику действия данного свойства, и через него можно выйти на построение реальных рациональных схем устройства мира с учетом  действия данного фундаментального свойства.

Нельзя обойти вниманием то, как автор описывает смысл определяемого им свойства: «… выдвинутая квантовой физикой идея конечной физической неразложимости мира на множества каких-либо элементов обычно понимается в традиционном духе как некая вещественно-субстратная неделимость, якобы непосредственно проявляющаяся в каком-либо из пространств физического опыта. На самом деле в представлении квантовой физики о мире как о неделимом целом речь идет не о непосредственно чувственной стороне реальности, а о свойстве, косвенно проявляющемся в чувственной стороне реальности. Непосредственной основой этой идеи неделимости является … конечная неделимость элементарной ячейки существенно более общего и абстрактного фазового пространства с размерностью действия. Такое абстрактное пространство имеет конфигурационную и по существу бесконечно-мерную природу» (110).

Если убрать высокую патетику, то в утверждении зримо проявятся некоторые уровневые черты, что уже здраво. Но, на самом деле вопрос «вещественно-субстратной неделимости» гораздо глубже и гораздо фундаментальней. Мы на нем остановимся, когда будем подробно рассматривать уровневую схему. Но, даже в этом, поверхностном варианте, отсутствие четкого определения делает само высказывание неочевидным, ограниченным в своем восприятии использованием определенных условностей, типа - «элементарной ячейки». Его восприятия в контексте конкретного авторского мировоззрения затруднено, что естественно ограничивает сферу рационального применения и воспроизведения как в некоторой степени все же объективного.

1. «Самая важная величина теоретической физики»

В данной главе автор вплотную подходит к определению сущности фундаментального принципа кванта действия. Смысл нашего представления о возможности существования такой величины непосредственно вытекает из уровневого устройства мира, где в основе его структурности лежит единый принцип формирования любых событий уровня или их последовательностей, опирающийся на лоренц-инвариантный образ уровня, то есть рационально представимый, как образ одной из сторон действительности, в отличие от авторской понимания мира как целого.

Именно потому, что отражаемое данным понятием уровня есть свойство фундаментальное, он и проявляется как принцип, «господствующий над всеми обратимыми явлениями физики» (111). Поэтому далее, когда речь будет идти о понятии действия, следует воспринимать его проявления через призму его научного значения и объективного содержания, как соответствия объективной закономерности, а не в той его функции, которую он выполняет волей автора в его концепции. Это даст более адекватное представление о сущности проявления свойства так называемой целостности.

Еще одна часть вступления определенным образом связана с недостаточностью понятия целостности. Если понятие уровня накладывает ограничение не только на минимальные размерности множеств событий как следствия заданности кванта действия, а и на максимально возможные размеры физических объектов, о взаимодействии которых можно говорить, не теряя физической обоснованности такого представления объективной реальностью, то для автора как видно по цитате приведенной из книги Ю. Манина, явно не доступен реалистический смысл собственного открытия теоретического содержания понятия кванта действия.

Структурная ограниченность, квантованность мира, наличие постоянной Планка, свидетельствует о существовании ограничений (в силу наличия таких свойств образа среды, как лоренц-инвариантная гиперболическая, не евклидова многомерность, отражающая нелинейность отношений наблюдаемой физической реальности) на размерность образов, как микрообъектов, так и макрообъектов. Но такое понимание возможно только при использовании понятия уровневости, что служит свидетельством его большей универсальности и наглядности, чем понятия целого.

Никоим образом Вселенную невозможно рассматривать как систему, объединенную неким взаимодействием, то есть как систему, способную к единому, цельному действию, что абсолютно необходимо следует из той же концепции целостности. И не понятно, чем так восхищается автор, цитирую следующие слова Манина: «Верхней границы спектра действия мы не знаем. Можно представить, что границей будет действие Вселенной на всем отрезке ее истории от Большого Взрыва до Большого Коллапса, если последний предсказывается моделью» (112). Ведь, если и принять на веру гипотезу Большого взрыва, тут же возникает вопрос: а «за границей», вне «большого взрыва» – это что, не Вселенная, не мир? Но тогда – что?

И это более чем странно, что именно главные идеи, рассматриваемые в концепции целостности, как раз и приводят к выводам о несоответствии таких моделей реальности, где нарушается принцип причинности, где существует начальное состояние или конечное состояние мира.

"a)  Формирование понятия действия"

Понятие действия было предложено Г. Лейбницем. Исходя из исторической ретроспективы его формирования, можно сделать вывод о его, с одной стороны антропоморфности, а с другой – его произвольности, недостаточной научной четкости. Последняя если и была достигнута, то уже вошла в механику как формула наименьшего действия, то есть как формула изменения состояния конкретной системы, а не как обобщенное содержание механических действий самих по себе: «Между тем принятие понятия действия другими учеными и признание за ним «гражданских прав» в механике стало возможным лишь в связи с конкретной необходимостью в нем, связанной с открытием принципа наименьшего действия, что произошло более 70 лет спустя после того, как понятие действия было впервые сформулировано Лейбницем» (114)

Лейбниц, хотя бы косвенно, но вводил это понятие для описания такого мира, который должен быть истинным, так как в нем должно существовать неизбежное зло и максимум добра, то есть он пытался использовать его для построения собственной картины мира. По этой логике механические изменения должны соответствовать закону минимума действия, то есть любое изменение объектов должно быть обосновано существованием максимума добра, что проявляется в минимальности затрат на достижение такого состояния. Но это требование, как оказалось позже, не соответствует действительности, так как действие может быть и минимальным и максимальным, и не тем и не другим.

«О трудности становления понятия действия в механике свидетельствуют факты, согласно которым, несмотря на ту фундаментальность, выходящую даже за пределы науки, которую Мопертюи постарался сразу же придать своему открытию, …, у многих авторов можно найти неясные и сбивчивые представления о содержании понятия действия, не говоря уже о принципе наименьшего действия и его математической формулировке… Мопертюи трактует понятие действия весьма широко в смысле «деятельности», которая проявляется всюду, где имеет месть какое-либо движение и изменение в природе» (115).

В целом картина становления данного понятия как общенаучного достаточно терниста, но, видимо, это связано не столько с формированием его смысла как научного понятия, а с применением его к построению научной картины, которая создавалась механикой. Именно в механике и возникло, как видно из дальнейшего изложения, более глубокое понимание значения данного свойства, что выразилось в формировании принципа наименьшего действия.

"b) Принцип наименьшего действия"

В качестве подтверждения мысли о механизме использования данного понятия для построения научной картины, можно привести следующую цитату: «Можно предположить, что исторически генезис понятия действия связан с рассмотрением задач о моментах количества движения в поведении простейших механизмов: рычага, винта и т.п., в особенности при нахождении условий равновесия для них. … Но достоверные источники введения понятия действия в механику, несомненно, связаны с разработкой вариационных принципов механики» (118).

«Вариационные принципы позволяют выделить истинное или реальное движение (изменение состояния) физической системы из неограниченной совокупности кинематически возможных, при тех же условиях движений или состояний ее. Это возможно благодаря тому, что вариационные принципы указывают некоторый признак истинного движения системы, состоящий в том, что для истинного движения определенная функция, зависящая от координат и их производных, дает экстремум по сравнению со всеми остальными движениями, совместимыми с заданными условиями. А именно: путем варьирования координат системы и их производных можно найти такую траекторию движения системы, для которой вариация указанной функции будет равна нулю, что … расценивается как признак истинности ее траектории. Таким образом, в вариационных принципах механики речь идет об экстремальных свойствах истинных движений или состояний в природе» (118).

«Нахождение подобных принципов минимума или максимума было в центре внимания многих математиков 16-17 веков. Ими были установлены разнообразные частные принципы, позволяющие описать распространение света в однородной среде, законы отражения света и упругих тел, условия равновесия механической системы и т.п. Назревала важная задача объединения этих разнообразных частных принципов в одном общем принципе, применимом для всех случаев движения (не только света, но и материальных тел, что имело особенно большое значение для достижения внутреннего единства механики)» (120).

Однако, сформулированный Мопертюи принцип наименьшего действия касался именно механики, как демонстрирующий эвристические возможности свойства «действие» на построение механической картинным мира.

Следующий в истории принципа наименьшего действия этап связан с именами Эйлера, Гамильтона, Лагранжа, Якоби. Они смогли предложить различные варианты математически строгих выражений принципа действия. Его применение позволяет дать грамотное и точное схематическое представление о перемещениях любого механического объекта.

Однако, как подчеркивает И.З. Цехмистро «В эпистемологическом отношении эпоха разработки принципа наименьшего действия ознаменовалась важным открытием, согласно которому в истинных движениях физических систем действие, хотя оно чаще бывает именно минимальным, как это и предполагал Мопертюи, все же не обязательно должно быть таким, но может быть и максимальным или даже в отдельных случаях принимает не максимум и не минимум, но обязательно отличается стационарностью»(122).

Последнее, стационарность и есть крайне важное утверждение для построения образа реальности.

Поэтому теологические «привески в работах Лейбница, Мопертюи, а так же Эйлера оказались совершенно излишни» (там же).

Об исключительности принципа стационарности действия свидетельствует возможность выведения из него (на общетеоретическом уровне, конечно) законов сохранения. И это вполне естественно, поскольку именно стационарность действия, как проявление основанности мира, его конечной неделимости и позволяет в каждый момент существования системы ожидать сохранения ее состояний и изменений, так как для их передачи существует реальная структурообразующая основа.

Данный принцип был методологически настолько универсален (в силу всеобщности положенного в его основу философского свойства), что был успешно применен в других областях научного познания: «Это позволило де Бройлю сопоставить динамически возможные траектории движения частицы с лучами фазовых волн и, исходя из этой оптико-механической аналогии, развить волновую механику. Позже Шредингер положил принцип стационарности действия и идею оптико-механической аналогии в основу разработки математического аппарата квантовой механики» (123). «В отношении ОТО сам А. Эйнштейн указывал на возможность получить ее из «одного-единственного вариационного принципа». А своеобразная всеобщность величины действия приобретает в этой теории особо наглядную форму: в ней действие имеет смысл произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени» (124).

Одного последнего утверждения становится достаточным для формирования уровневой концепции. Становится просто странным, что констатация Цехмистро смысла действия как «произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени», являющаяся параметром материальной среды, потому имеющая единственный возможный образ – образ материальной среды, в сочетании в параметром кванта действия, придающий Лоренц-инвариантный характер образу среды, не стал основой его концепции. Все необходимое в его сознании, в его понятийном поле уже имелось.

Собственно говоря, вся технология применения автором понятия целого (как особого принципа неделимости) мало отличается от использования принципа действия, так как в обоих случаях речь идет о следствиях из некоторых научных положений и их влиянии на формирование научных теорий. Однако, при всей внешней кажущейся наглядности с обыденной точки зрения представленного им образа, есть достаточно принципиальное возражение, которое вносит существенные коррективы в оценку смысла самих принципов (действия, целостности), позволяет увидеть то, что не было замечено автором.

Во-первых, речь надо вести вот о чем. Понятия, отражающие наблюдаемые явления, как это уже было объяснено, должны быть парными, иметь два противоположных, взаимно дополнительных  понятия. Для понятия действия существует понятие, ему противоположное. Но это не понятие бездействия, так как таковое состояние представить невозможно. Дополнительным понятием для понятия действия выступает понятие состояние. Если мы говорим о действии, то мы говорим о конкретном явлении изменения состояния. И наоборот, если мы говорим о последовательности событий и ее инвариантах, то проявлением последовательности всегда будут физические события (а не взаимодействие, по причине следственности, абстрагирования событийных последовательностей, значит, большей абстрактности этого понятия), основной характеристикой которых будет именно действие.

Действие и состояние – это две стороны, две первичных абстракции, отражающие изменения любого объекта. Ведь без конкретизации состояния объекта нет и понятия его образа, нет его изменений, соотносимых с проявлением его активности  в зависимости от окружения и собственных свойств. Поэтому любой объект обнаруживает себя, и, обнаруживая себя как действие = изменение состояния, он тем самым участвует в демонстрации, явлении себя через действие.

Во-вторых, до некоторой степени допустимо, когда речь идет о причинах именно возможности самого существования вещей как состояний и действий над ними, а следовательно, о самой возможности мира существовать в качестве мира объектов, применять понятие действия  для макрообъекта, но вряд ли оно послужит обозначением  существования еще одной закономерности, которую автор, естественно, и определяет как способность мира  быть единым, неделимым на множества, целым, поскольку сам обсуждаемый здесь вопрос требует однозначного ухода от дилетантских представлений «единых и не делимых» первообъектов, к образу среды. Скорее всего в данном случае с философским смыслом понятия действие следует отождествлять одно из следствий той закономерности, отражающей определяемое физическое свойство мира. Но следствие не может заменить самого определения, как уже много раз нами отмечалось.

Развитием научной точки зрения служит понятие кванта действия, как минимальной неделимой порции действия.

"c) Квант действия"

Если исходить из представления автора об ограниченности восприятия мира как чисто множественного и небесконечно делимого, то естественным образом может возникнуть вопрос о том, что есть и минимальная граница действия (как впрочем, и максимальная). То есть, речь пойдет о таких проявлениях физического мира, которые бы очевидным образом показывали реальность существования такой границы, за которой делимость в меньшую сторону или в большую становится не только бессмысленной, но и недопустимой.

Уровневая концепция, с позиции которой и производится анализ данной работы, утверждает, что есть базовое понятие физического события, обладающего конечными и ненулевыми, а потому выделяемыми и различимыми, собственными инвариантами. Поскольку отношение этого свойства для любых физических явлений всегда целочисленно, то этому свойству можно сопоставить образ Лоренц-инвариантной среды, обладающей собственным, внутренним исчисляемым параметром (назовем – (поли)фазной плотностью) и проявляющимся именно как свойственный параметр выделяемой локальности.

Напомним утверждение Цехмистро: «действие имеет смысл произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени», то есть смысл параметра среды. Тогда понятие кванта действия с известным значением постоянной Планка будет иметь смысл явления в среде с сохранением «произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени». Другими словами любое физическое событие, которое мы в нашем, трехмерном представлении отображаем, как изменение в среде, есть изменения с сохранением модуля его 4-плотности. Такие изменения носят названия фазовых изменений.

Таким образом, сущность являет себя как образ уровня - многофазной среды постоянной по модулю плотности. Естественно, что некая многособытийная локальность будет иметь параметр плотности, равный действующему значению параметров плотности каждого из событий. Вопрос только в том, что само отдельное событие есть фазовое изменение в среде, то есть изменение знака плотности при неизменности его модуля. В результате модуль плотности многособытийной локальности будет отличаться, будет меньше модуля плотности одиночного события. Таким образом будет формироваться значение кванта действия «произведения плотности материи на четырехмерный объем пространства-времени» следующего уровня. Из этого образа неизбежным образом следует, что и регистрируемое нами значение постоянной Планка, есть константа «нашего» уровня и наблюдается нами таковой только в силу неразличимости событийных последовательностей в образе многофазной среды другой плотности на других уровнях, что, опять же, подчеркивает условность образа.

Таким образом, уровневая философия не допускает неограниченной степени наблюдаемой дифференцируемости состояний и структур мира требованием неизменности модуля фазовой плотности, что ограничивает «снизу» любой образ однофазным состоянием. Разное значение модуля параметра среды соседних уровней подразумевает обязательность «зоны равнодействия (равно-не-действия), межуровневого хаоса», межуровневой плотности, что и подразумевает невозможность наличия неограниченной дифференцируемости как «ниже», так и «выше», то есть формирования бесконечно размерных (Мир – система) и бесконечно сложных структур нашего мира. Тогда как холистическая концепция не только этого прямо не отрицает, но и подразумевает самой идеей: Мир – единое целое, в крайнем случае система. Поэтому, с одной стороны, концепция целого не может объяснить, почему возникает данная минимальная единица сущности, чем она вызвана, что есть дограничная сущность, что есть это неделимое на множества целое, а с другой стороны, она не дает определения  и того множественного мира, который нас окружает, как объективно необходимого и законченного (то есть не может рационально объяснить саму реальность). То есть мы не защищены в данном случае от целостной множественности, которая делает бессмысленной саму целостность, но, главное, не является единственной причиной мира, единственным его основанием. Она вообще не является причиной существования мира. Она является всего лишь одним из образов некоторых его проявлений, не более того. То есть, так или иначе, мы вынуждены не только приходить к понятию множественности основания, не только приходить к понятию Лоренц-инвариантной среды, но и констатировать условность образа надмировой сущности со всеми вытекающими проблемами и противоречиями. Одного утверждения неделимости на множества еще недостаточно, что бы посчитать данное проявление его действия образцом логического определения данного свойства.

Поэтому целое так и остается суррогатом частного воззрения. И лобовые попытки его применения в качестве принципа построения картины мира с его участием, приводит к неудовлетворительному результату: остаются именно те проблемы, для решения которых он (принцип целостности) и был введен. С уровневой интерпретацией таких проблем не возникает.

Удачно, что в своей интерпретации понятия кванта действия Цехмистро удалось избежать узкого понимания проблемы. Именно интуитивное чутье заставило автора сделать определенные оговорки, которые, несмотря на фактическое введение первоэлемента, как минимального квантового объекта, избавляют его позицию от необходимости объяснять смысл этого размерного ограничения, иначе противоречивость образа стала бы очевидной. Так, он приравнивает это свойство неделимости, и ее последней вещественной формы к логическому принципу, к проявлению некого импликативно-логического свойства, которое, хотя и не получает строго научного определения, но содержание которого интуитивно подразумевается посредством некоторой смысловой локальности, например в смысле постоянства модуля 4-плотности среды и в этом качестве отчасти адекватно реальности.

Смысл понятия кванта действия формируется на основании эмпирических фактов и их обобщений. Процесс познания физической реальности привел к открытию фактов, которые не укладывались в традиционную историческую интерпретацию физических явлений. Дело в том, что состояние равновесия в изолированной системе «при сохранении постоянной температуры ее стенок, устанавливается равновесное состояние излучения, при котором для каждой определенной частоты колебаний энергия излучения, испускаемого стенками полости, в точности равна энергии излучения той же частоты, поглощенного стенками за это же время» (126).

Оказалось, что описать это состояние невозможно, если исходить из традиционной исторической бесконечно множественной структуры мира. Равновесие при таком взгляде представляется абсолютно недостижимым: «…достижение состояния равновесия становится едва ли возможным, так как энергия излучения должна последовательно расходоваться бесконечно малыми порциями на возбуждение колебаний все более высоких частот. … С точки зрения теоретических расчетов состояние термодинамического равновесия между стенками полости и излучением может быть достигнуто не раньше, чем вся энергия излучения перейдет в ультрафиолетовую часть спектра. При чем, для насыщения этой части спектра излучения, находящегося в самой маленькой полости и при весьма обычных температурах, не хватило бы энергии, имеющейся во всем мире. Общая энергия, заключенная в полости, так же оказывается бесконечной» (127). Этот парадокс был назван «ультрафиолетовой катастрофой». М. Планк, используя статистические представления Больцмана, предположил, что «обмен между осцилляторами и излучением всегда совершается некоторыми, своими для каждой частоты, порциями» (129).

«Допущение Планка повлекло за собой появление новой универсальной постоянной h, которая возникла в качестве коэффициента пропорциональности между величиной элементарной порции энергии излучения и его частотой. Ее размерность оказалась равной действию. Это и был знаменитый квант действия, который будучи умноженным на частоту, давал порцию энергии, участвующую в обмене между осциллятором и излучением, и который естественным образом снимал ультрафиолетовую катастрофу: для возбуждения все более высоких частот колебаний нужны были все большие порции энергии, что резко снижало вероятность таких переходов, которая для достаточно высоких частот теперь быстро стремилась к нулю.

Физический же смысл постоянной Планка тогда состоял в непосредственном утверждении существования некоторой минимальной, конечной и далее неделимой величины действия в природе… Согласно физическому содержанию понятия действия, допущение в теорию кванта действия равносильно признанию физической неделимости мира в конечном счете, вернее, равносильно признанию того, что такая делимость имеет смысл не глубже того уровня, где эта величина становится существенной» (129-130). Сейчас мы можем сказать – уровневому постоянству плотности среды.

Нам думается, что в своих выводах, автор проглядел очень важный момент, который указывает на уровневую организацию мира. Дело в том, что само наличие некоторой фундаментальной константы является при учете фундаментальности принципа действия, свидетельством не только отсутствия делимости мира далее определенного размера, но и свидетельством того, что такая константа не может возникнуть просто из целостной неделимой природы мира. При всех рассуждениях о ее возникновении смысл ее существования становится понятным, только если рассматривать ее как необходимое условие разделения уровней, как главный параметр, характеризующий Лоренц-инвариантную среду данного конкретного уровня. А именно такая схема более корректно заменяет  и отменяет континуалистски-множественное представление о строении мира и просто отдельные утверждения о целостности, как основе мира, причине его свойств, его единстве. Ведь действительно невозможно рационально объяснить существование «первокирпича», определить причину такового. Само его появление не может быть объяснено никаким образом, кроме как сверхъестественными силами или сущностями, что неминуемо толкает нас к антинаучной, религиозной форме ответа на вопрос о причинах существования мира.

Уровневая интерпретация дает исчерпывающий ответ о смысле размерности константы h. Ее размерность и ее смысл определяются действием фундаментального свойства физической реальности, которое констатирует явление мира как «нашего» мира, возможность и реальность его бытия. Ведь именно наличие уровней, каждого со своей константой h, которые отличны друг от друга, делает не требующим привлечения сторонних сущностей для объяснение ее наличия и факта размерности, к которой привязана структурная общность объектов нашего мира: таковая размерность (константа взаимодействия) отличает друг от друга уровни, а для определенного уровня, то есть для определенного значения h, все инварианты физических событий будут «привязаны» к этому значению по правилу постоянства модуля плотности. Поэтому сам факт существования хотя бы одной постоянной Планка является признаком деления мира на уровни с разными постоянными, объективности существования такого деления, а не указанием на факт существования «первокирпича», все-таки h - признак действия, а не массы или размера. Не складывать Мир из «первокирпичей», заведомо подставляясь под Зенноновские апории, а структурировать (исчислять, фазово делить) Лоренц-инвариантную среду квантом действия, - тогда о парадоксах апорий речи принципиально и быть не может. Таковым видится существенное отличие уровневой интерпретации кванта действия от холистической концепции объяснения причины существования мира.

Уровневая интерпретация свободна от недостатков всех теорий первообъектов. Данные точки зрения подразумевают их существование, возможность выделяемости таких первообъектов, что снова ставит вопрос о возможности дифференциации их структуры: « Ни произвольная степень детализации физических процессов, ни абсолютно точное отделение одного объекта от другого (их абсолютная локализация) в принципе недостижимы. Если мы потребуем предельной детализации движения буквально по точечным «интервалам», т.е. потребуем, чтобы элементы пространственного перемещения устремились к нулю, то это окажется неосуществимым ввиду того, что при этом количество движения становится неопределенным (устремляется к бесконечности). Если же мы попытаемся  получить столь же максимально детализированную картину во времени, то и она оказывается недостижимой, поскольку при этом энергия движения должна устремиться к бесконечности. И наоборот, минимальные порции массы и энергии также не могут быть устремлены к нулю, ибо связанные с ними величины – пространственное расстояние и время  - должны оказаться бесконечными» (133) Все это не совместимо с идеей первоэлемента. Но и понятие целого так же представляется недостаточным О сущности уровневой интерпретации пойдет речь и далее, в связи с понятием вакуумо-подобной среды, и его переосмыслении в работах Э.Б. Глинера. На данном же этапе нас должно интересовать именно признание явления квантовой структуризации мира как фундаментального факта, и как факта существования уровневой организации мира, где целостная концепция входит в уровневую как заведомо частный, ограниченный в применимости макро-локальный случай проявления этой организованности, не способный к полному адекватному описанию действительности.

«Допущение h физически равносильно утверждению, что природа, в конечном счете, неразложима и существует как нечто единое целое, нечто, что есть только одно по своим свойствам на известном уровне, а вовсе не исключительно множественное, как это обычно принимается» (132). Все вроде бы и ничего, только не надо так категорично - не существует, а является, и подробности этого явления однозначно указывают на условность «целостного» явления неразложимости. И что особенно характерно, то это возможность интерпретации и данного утверждения как доказательства именно уровневой организации мира. Но, злоупотреблять этим мы не собираемся, наш взгляд обоснован и без таких подтверждений.

Однако именно то, что данное свойство объективно, невозможно согласиться со следующим утверждением, что «фундаментальная квантовая неделимость мира непосредственно проявляется в ненаглядном и абстрактном пространстве действий, и  носит не чувственный, а абстрактно постижимый, но, тем не менее, совершенно объективный и необходимый характер» (131). Мы не менее «объективно» показали условность такого взгляда на «неделимость». С данным утверждением невозможно полностью согласиться, поскольку ни один закон не может быть законом, не проявляющимся в реальной жизни, поскольку данном случае он вообще не имел бы права на существование. Квант действия как раз, наоборот, «делит, структурирует» Мир, причем именно действием, а не «первоэлементами». И результат этой структуризации не «абстрактно постижимый», а самый, что ни на есть «чувственный» -  единственная реальность, с которой имеет дело наука, это физические события, неопровержимые свидетельства квантовой структуризации. Нет двух тождественных физических событий, что совершенно не укладывается в идею неделимости, целостности, но «совершенно объективно, необходимо и неизбежно» в уровневой концепции.

назад в начало вперед