С.Кравченко, И.Крылов

УРОВНЕВАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(критика концепции целостности И.З. Цехмистро)

назад в оглавление вперед

Глава 3. Реляционный холизм как основа интерпретации квантовой механики

"2. Структура «квантовой системы»"

Данная глава наиболее четко раскрывает авторское видение связи изначальной «первоструктурности мира» с вероятностной формой его отражения. Как уже нами отмечалось выше, смысл вероятностной формы отражения квантовых систем не связан с некими дополнительными, якобы присущими реальности, скрытыми параметрами (как уже говорилось, в данном случае мы имеем дело так же и с целостностью образа, которая и сохраняется до момента его разрушения в связи с новым измерением элементов квантовой системы). Принципиально нет такого содержания, которое бы соответствовало смыслу понятия «первоэлемент» для кванта действия. Поэтому природа вероятностного образа квантового объекта должно относиться к множественности, к множественному миру, а не к особенностям его описания, как следует из следующего высказывания: «Квантовая система не есть набор (множество) каких-то сущностей, а есть система отношений между макроскопически задаваемыми (макроскопически обусловленными) элементами (определенное значение импульса, или координаты, суммарного спина и т.п.) и – в силу неполной разложимости системы на элементы и множества – присущими этому состоянию наборами потенциальных возможностей выделения (определения) соответствующих сопряженных величин (элементов)» (156).

Конечно, нет абсолютной уверенности в том, что не будут открыты на более мощных ускорителях такие свойства квантовых объектов, которые внесут коррективы в существующие представления об их структуре, но есть фундаментальная уверенность в том, что «разложимость на элементы» никогда не будет «полной», в силу условности самого понятия «разложимости среды», что все эти конкретные структурные «разложения» будут аккуратно уложены в рамки представлений уровневой концепции, хотя бы в базовое понятие уровневой плотности, связанной с квантом действия, а любое макропроявление будет все тем же макропроявлением свойств среды без всяких «потенциальных» приставок. То есть, это не изменит ситуацию в целом, но может детализировать представления об уже известных свойствах, как говорят экспериментаторы, возможна корректировка в последних значащих цифрах.

Цехмистро придерживается внешне схожей, но фундаментально иной точки зрения: «Итак, в целом, в «структуре» квантовой системы можно выделить следующие три ее важнейших «элемента» (аспекта), как соотносительные и взаимно определяемые:

Заданный данными макроскопическими экспериментальными условиями актуально-множественный аспект системы: определенное актуальное значение тех или иных динамических переменных системы;

Неразрывно связанный с ним дополнительный аспект – наборы потенциальных возможностей значений сопряженных динамических переменных; и

Как основа существования двух этих аспектов и их  взаимной связи и взаимной дополнительности – квантовое свойство системы быть неделимой и в конечном счете неразложимой на множества целостностью. В этом состоит конкретное проявление сущности реляционного холизма в прояснении природы квантовой системы» (156).

Если бы параметры квантовых объектов предопределялись «данными макроскопическими экспериментальными условиями», то, сколько было бы «данных макроскопических экспериментальных условий», столько же было бы и «постоянных Планка». Цехмистро предпочитает не смотреть фактам в лицо – постоянная Планка одна на всю физику! Наверное, дело не в «данных условиях».

Первое ложное утверждение тянет за собой наукообразную шумовую составляющую второго и третьего. Все эти потенциально-виртуальные динамические сопряжения преследуют одну цель – не дать усомниться читателю в «неразложимой на множества целостности».

Далее автор пишет: «В силу этого применяемый математический язык уже больше не относится к реальным элементам как таковым – их нет! Математический язык по необходимости оказывается модифицированным к описанию вероятностей выделения или получения таких элементов в соответствующих экспериментальных условиях. Так возникают потенциальные возможности квантовых систем, виртуальные частицы и процессы. Таковы истоки вероятностной природы ψ-функции. В связи с этим само понимание реальности должно быть расширено до включения в нее наряду с осуществившимися состояниями и потенциально возможные состояния» (157).

Можно согласиться, что математический язык – абстракция в самом чистом виде, он никогда и «не относился к реальным элементам как таковым», он только использовался для операций над их образами.

Как видно, беда автора концепции целостности в том, что нет самого необходимого – адекватного понимания условности образов, отсутствие чего невозможно прикрыть никаким словесным потоком. Разница как бы внешне не слишком существенна, но с нашей точки зрения, важность принципа вероятности требует более конкретного определения сущности вероятностного описания микрообъектов.

Нам нет необходимости прятаться от читателя за словесным частоколом и суть вопроса нами уже была изложена в предыдущем разделе. Философски она элементарна: пространство событий структурировано квантом действия и любая локализация возможна только с точностью до кванта действия. Так же было пояснено, почему невозможна внутрисобытийная локализация. Это касается как отдельного физического события, так и любой их последовательности, то есть множества с образом, к примеру, квантового объекта. Но вот к множеству физических событий, например, к их  последовательности, имеющей образ, в нашем представлении, некоего квантового объекта, вполне применимы множественные математические операции, в том числе и теории вероятности, в том числе и ψ-функции.

В фундаментальном согласии уровневой философии с математическими принципами обработки множеств и заключено, в отличие от авторского, наше понимание сущности вероятностного способа отражения состояний квантового объекта, или любой их системы, поскольку любой квантовый объект есть образ последовательности событий, то есть множества. С позиции уровневой интерпретации являлось бы странным не использование столь мощного математического аппарата для описания образов этих множеств.

"3. Редукция волновой функции: холистическая интерпретация"

Позиция Цехмистро по данному вопросу такова: «Необходимо вероятностный смысл ψ-функции есть неизбежное и естественно следствие отказа от абсолютности и универсальности понятия множества в описании физических систем. При этом первое и важнейшее свойство ψ-функции, представленное условием ее нормировки, коренится не в субъекте («разумно требовать, чтобы весь набор вероятностей, присущих системе , был нормирован к единице»), а в объекте: если система неразложима на множества четко определенных элементов и должна быть описываема лишь в терминах вероятностей их получения, то это объективное и реальное свойство целостности ее – свойство конечной неделимости и неразложимости на какие-либо множества – является также и естественной основой взаимной согласованности и скоррелированности присущих ей потенциальных возможностей, представляющих эту ее, теперь лишь виртуальную, множественную структуру» (158). Поэтому факт измерения состояния системы (вследствие воздействия экспериментатора) как бы обрезает все иные ее состояния, делает их менее вероятными, так, «что увеличению вероятности получения импульса в пределах данного интервала значений соответствует уменьшение вероятностей обнаружении его со значениями, лежащими за пределами этого интервала, и наоборот» (158).

Однако, строго говоря, если «система принципиально неразложима на множество четко определенных элементов», то это Лоренц-инвариантная локальность, и потому естественно, системой быть не может. Если «система хотя бы потенциально разложима на множество четко определенных элементов» и имеет место лишь текущая «не наблюдаемость разложения на множество четко определенных элементов», то это – чисто экспериментальная проблема. Автор не делает таких различий. Сама авторская завуалированная идея первоэлемента подразумевает именно второе, поскольку изначально предполагает  существование «четко определенных элементов» - первоэлементов. Разложение на «нечетко определенные элементы» - софизм.

Между тем вопрос гораздо проще, чем его представляет автор. Надо ясно представлять себе, что любая исследуемая квантовая система есть всего лишь образ того событийного множества, событийной последовательности, которую мы описываем, как квантовую систему. При этом любая регистрация этой последовательности за любой, сколь угодно долгий, конечный временной интервал, есть регистрация конечной последовательности. И попытка прогноза следующего события за регистрируемыми есть попытка «угадывания» следующего члена последовательности, когда «формула» его расчета известна с точностью, прямо зависящей от числа уже зарегистрированных членов этой последовательности. Это есть прямое следствие Лоренц-инвариантного образа среды, в которой применение правила стационарности действия тем эффективней, чем большую локальность оно охватывает и правило Цехмистро о «не наблюдаемости разложения» аналогично правилу не наблюдаемости «наших» событийных множеств на следующем уровне. Интересным и парадоксальным, в сравнении с традиционными понятиями, является вывод из уровневой концепции, что удовлетворительное описание событийных множеств должно иметь скачкообразный характер в соответствии с последовательностью квантовых характеристик «верхних» уровней, здесь нет интегрирования, как это имело место для «нижних» уровней, наоборот, имеет место дифференцирование по всему трансфинитному ряду верхних уровней. Однако есть очень обоснованное сомнение, что хотя бы в одном из существующих описаний хотя бы одного образа есть хотя бы один параметр, характеризующий хотя бы один следующий уровень.

Суть же разногласий уровневого подхода с подходом холистическим может рассматриваться с многих сторон. Например, в концепции Цехмистро: «…свойство конечной неделимости и неразложимости физических систем на множества элементов выступает:

а) объективным основанием существования потенциальных возможностей квантовой системы;

b)  является естественным основанием их взаимной согласованности и скоррелированности, т.е. – основанием условия нормировки ψ-функции.

… все присущие системе потенциальные возможности должны быть взаимосогласованы и увязаны в одно именно потому, что сама система – носитель этих потенциальных возможностей – есть, в конечном счете, одно, а вовсе не многое, и не распадается в исчерпывающем смысле на какие-либо множества независимых и не связанных между собой элементов» (159).

Однако в отличие от уровневой концепции организации мира в том, что ни из одного из этих вариаций никаким образом не следуют «потенциальные возможности» квантовых систем. Если «сама система – носитель этих потенциальных возможностей – есть, в конечном счете, одно, а вовсе не многое, и не распадается в исчерпывающем смысле на какие-либо множества независимых и не связанных между собой элементов», то все ее «потенциальные возможности» есть «возможности» ОДНОГО, строго говоря, СОБЫТИЯ.

Однако речь, как нам кажется, надо вести не о том, что возможности обрезаются или потенциально добавляются, что они объективны, или они вообще пустое множество, а о причинах этой объективности и о причинах их вероятностного описания, которое, как нами показано, отнюдь не связано с понятием мира как единого, неделимого целого.

Было бы странным оставлять за системой способность обладать правом личного выбора определенного набора свойств из множества «потенциальных», быть структурированной и одновременно предполагать ее неделимость. По этой логике Мир вообще не должен обладать свойствами, так как ОДНО не могло бы взаимодействовать вообще ни с чем: нет ДРУГОГО, нет структуры.

Даже если отнести эти свойства к «потенциальному» окружению, через которое мы как бы определяем природу вероятности, то тогда надо признать, что и в этом случае у данного квантового объекта или системы нет никаких собственных свойств, а существуют только изменения виртуальных объектов, «окружающих» данный квантовый объект. Что в этом смысле как раз и должно восприниматься как изменение некой существующей в-себе-целостности, то есть субстанции, которая, тем самым, вообще лишена необходимости как-либо себя проявлять и, тем более, быть познаваемой. Все остальные сопутствующие ей атрибуты тем самым по определению теряют смысл и объективно могут быть признаны не существующими, хотя в реальности мы видим иную картину.

Редукция есть отражение многоуровневости мира и его открытости на данном уровне, отсутствия в нем закрытых систем, а так же его событийной множественности и вероятностной, в силу этой множественности, формы определения состояния конкретной системы в конкретной последовательности событий. Открытость систем уровня требует их описания, когда любое исследование системы есть взаимосвязь не только с ней, но и со всеми системами уровня: нет событий вне пространства событий.

Красиво звучит – «актуально-множественный аспект», но трудно согласиться с такой трактовкой явления редукции: «если теперь над системой выполняется акт измерения, который по необходимости имеет физический характер, то одного кванта передаваемой энергии может оказаться достаточно для скачкообразного изменения ее актуально-множественного аспекта» (159):

- вообще-то говоря, передачей «кванта энергии» информацию не получают, соответственно, ничего не «измеряют». Надо принять «квант энергии». Есть пассивные способы измерения, есть даже науки, на этом построенные, например, астрономия;

- если мы принимаем «квант энергии», это и означает, что он был обусловлен тем самым «скачкообразным изменением актуально-множественного аспекта» некой системы. Мы никогда не получаем сведений о состоянии системы, любые «измерения» отражают только изменения состояния измеряющей системы;

- само понятие системы подразумевает множество элементов, при взаимодействии с окружающей средой до некоторого уровня воздействия проявляющих объектное единство. Любая квантовая система имеет множество квазиустойчивых состояний. Если энергии «передаваемого кванта» окажется недостаточной для перехода из текущего состояния в одно из возбужденных, то вынуждены разочаровать, никаких изменений не произойдет;

- поэтому данное утверждение с множеством принципиальных оговорок можно применять только к активным лабораторным экспериментам, где надо учитывать, что само лабораторное оборудование – открытые, потому взаимодействующие, системы;

- самое главное: одного кванта передаваемой энергии может оказаться достаточно перехода исследуемой системы в возбужденное состояние, что, в конечном счете, может оказаться достаточным для регистрации одного, при счастливом совпадении обстоятельств, нескольких квантов возврата системы в основное состояние или ее распада. Этого вполне достаточно для системы из неделимых элементов. А если это многоступенчатая система?

Вся, применяемая автором, словесная красивость прикрывает одно – концептуальную, содержательную недостаточность.

Хотелось бы сказать несколько слов и об эпистемологической составляющей проблемы «парадоксальности» данного явления. Речь идет о том, что специфика наблюдения микрообъектов такова, что их «актуально-множественная» структура не наблюдается непосредственно, и ее наличие отражается в вероятностном способе интерпретации результатов измерения. Мы можем анализировать только реакции прибора, которые не являются проявлениями «актуально-множественной» структуры измеряемого (в том смысле как употребляет слово множество автор, как множество наблюдаемых), и в силу этого требуют особого формализма, квантово-вероятностного образа. Это и составляет специфику языка квантовой механики, а точнее говоря словами Д. Бома, «квантовой немеханики».

С этих позиций редукцию волнового пакета, как отражение специфики образа, можно объяснить необходимостью соответствия образа и отраженной в нем информации, что и делает образ каждый раз разным, то есть соответствующим новой ситуации измерения. 

"4. Самый знаменитый парадокс: несиловая корреляция в поведении квантовых систем"

Об эффекте Эйнштейна, Подольского, Розена написано много, в том числе и в философской литературе. Действительно этот парадокс является одним из самых «интригующих», так как в нем проявляются такие свойства квантовых объектов, которые противоречат повседневным представлениям и классической физической картине мира.

Сам эффект описывается автором книги так: «Во-первых, в силу соотношения неопределенности мы не можем допустить одновременного существования всех трех компонент спина второго атома как вполне определенных, хотя, переориентируя измерительную аппаратуру над первым атомом, мы можем предсказать по желанию совершенно точное значение любой из них, как если бы они существовали строго определенные.

Во-вторых, мы не можем так же допустить одновременного существования как вполне определенных хотя бы одной пары компонент спинов обеих частиц до измерения, поскольку первоначальное состояние с определенным значением полного спинового момента всей системы несовместимо с одновременными ему и также точными значениями спинов атомов, составляющих эту систему.

Тем не менее, произведя измерение над первой частицей, мы всегда в состоянии дать совершенно точные предсказания для соответствующей компоненты спина второй частицы, как если бы последняя определялась в процессе измерительной операции над первой частицей. Следовательно, в квантовой механике, производя измерения над одной из частиц после того, когда они уже разлетелись и между ними нет никакого физического взаимодействия, мы, тем не менее, определенным образом влияем на вторую частицу. Причем, если мы по-прежнему будем придерживаться классических представлений об абсолютной разложимости реальности на множества составляющих, ее элементов и представлять эти элементы в качестве абсолютно индивидуализировавшихся объектов, эта взаимозависимость будет неизбежно приобретать оттенок чего-то мистического, телепатического, по выражению Эйнштейна, да еще и совершающегося с бесконечной скоростью» (стр163-164).

Трактовка автора сводится к представлению этого парадокса как следствия конечной неделимости квантовых систем, что противоречит элементарной логике.

Множественно-первоэлементное представление о строении мира все равно остается на подсознательном уровне в качестве господствующего и до сих пор. Это становится особенно ясно после ознакомления с сущностью холистического подхода, который существует уже не одно десятилетие, но его влияние вряд ли можно считать адекватным его значимости, поскольку его автор суммировал в нем почти все ключевые проблемы научного мировоззрения. Однако те идеи, которые в ней излагаются, не могут считаться вполне адекватными. С позиции уровневой интерпретации можно объяснить, почему так происходит, чего недостает данной концепции, что бы развеять недоверие представителей науки. Уровневая концепция исходит из оснований, что все наблюдаемые системы уровня – открытые системы. Естественно, смысл и дух интерпретации существенно отличается от смысла холистической интерпретации.

Первое замечание касается вопроса о понятии неделимой целостности. Как нам кажется, не всегда к месту, и часто слишком расширительно трактуется смысл данного понятия: «Именно отказавшись от взгляда на квантовую систему как лишь на некоторое актуальное множество элементов, мы тем самым получаем доступ к квантовому свойству системы как неделимой целостности, являющемуся естественным основанием не физически-причинной (связанной с переносом энергии), а несиловой и импликативно-логической по существу, но, тем не менее, вполне объективной в силу реальности указного свойства квантовых систем корреляции или так называемой особой квантовой связи их подсистем» (161).

Итак, в авторской интерпретации появляются уже откровенно не физические взаимодействия, «не физически-причинной, не силовой и импликативно-логической» связи. Мало того, что добавляется сущность без необходимости, она еще и наделяется волшебными свойствами. По сравнению с этим любое шаманское пособие – научный трактат. Подобными приемами раньше объяснялось все и гораздо короче – "так кому-то угодно".

Конечно, для здравого смысла подобные утверждения звучат абсурдно, но квантовая механика сама выходит за границы обыденного понятийного поля, так что и такая трактовка получила широкое распространение в многомировой интерпретации.

Чтобы снять проблему такого понимания «неразложимости», которое ведет к признанию существования некого особого субстанциального или волевого фактора, следует внимательнее отнестись именно к базовому понятию – к понятию кванта действия.

Квант действия – это эмпирический факт существования единой размерности, которая задает целочисленные параметры возможных состояний объектов не только микромира, но и макромира. Поэтому на дилетантский взгляд кажется естественно, в силу существования постоянной Планка можно предположить существование теоретического минимального квантового объекта – первоэлемента, или неделимого элемента. В таком понимании квантовой системы, как состоящей из объединения первичных квантовых объектов и заключается идея целостной интерпретацией, точнее ее подспудный, но явно проступающий, о чем говорилось выше, образ.

Уровневая интерпретация исходит из осознания первичности понятия физического события и неразложимости его, как базовой целостности, о чем упоминалось выше, тогда как целостная интерпретация рассматривает квантовый объект, то есть событийную последовательность, множество, как неразложимую квантовую систему, что есть очевидный парадокс – де-факто, есть именно событийная последовательность (множество) исходно уже «разложенная», а квантовый объект – абстракция, формируемая по сохраняющимся параметрам (наблюдаемым) из этого множества. То есть «целым», а точнее традиционной устойчивой структурой для нашего сознания, является именно образ системы, который формируется в нашем сознании.

Но смысловое содержание не силовой корреляции в другом.

Уровневая концепция формирует образ событийного поля как лоренц-инвариантную среду, по определению не имеющую размерных ограничений. Рассмотренный ранее принцип верхнеуровневого интегрального стационарности действия любого события по отношению ко всему множеству уровня требует, чтобы любая событийная последовательность была согласована по своим множественным параметрам, соответствовала принципу параметрической не выделяемости, не особости, то есть принципу не наблюдаемости на следующем уровне. Этот принцип и исключает даже в принципе формирование понятия «изолированной системы». В этом физический смысл несиловой корреляции в уровневой интерпретации.

Отсюда уже легко перейти к традиционным динамическим понятиям, достаточно просто продифференцировать уровневую интерпретацию. Объяснение получается простым:

- главным заблуждением в описании эффекта является принимаемое по умолчанию положение об «изолированности» исследуемых квантовых систем. Мир есть множество открытых систем, изолированные системы для нас не существуют. Проводя опыты над двумя квантовыми системами, экспериментаторы допускают грубейшую ошибку, считая их изолированными, пусть и временно. Не менее грубой ошибкой является утверждение, что в эксперименте участвуют две квантовые системы. На самом деле, кроме этих двух систем, в эксперименте участвует, по крайней мере, все экспериментальное оборудование, тоже набор квантовых систем. В результате, с точки зрения экспериментатора, два квантовых объекта, как бы взаимно «изолированы», потому для него изменение квантовых параметров одного из них, «волшебным образом» согласуется с квантовыми параметрами другого. «Ларчик» открывается просто – нет изолированных систем, все они принадлежат одному пространству событий и поэтому если два элемента квантовой системы были согласованы ранее, то эта согласованность никуда не исчезнет даже при взаимодействии этой пары с другими объектами. Что и подтверждается в опыте. Но это ни как не подтверждение некой целостности этой физической системы, а подтверждение условности любых образов.

На подсознательном уровне холистическая концепция понимает, что существует механизм «согласования», но не понимает его физическую и логическую основу и, в результате, прибегает к идеям  «не физически-причинной, не силовой и импликативно-логической» связи, а она излишня. Зато много деклараций и гипнотических пассов, какие и предлагает И.З. Цехмистро: «Достигнутое в квантовом взаимодействии объединение частиц в неразложимую систему довлеет над последующей историей каждой отдельно взятой подсистемы и обеспечивает известную взаимосогласованность их даже после того, когда система распалась. Ибо ни последующий распад, ни какое-либо иное взаимодействие не распространяется глубже квантового уровня и не может привести к дальнейшему расщеплению исходной системы в субквантовом уровне, где не только эта система, но и весь мир вместе с ней есть одно – неделимая и неразложимая целостность, чуждая по своей природе всякой множественности» (164).

Смысл последнего предложения совершенно чужд понятию объективного содержания свойства квантовой системы.

Связь параметров не силовой корреляции нельзя назвать и логической, как это делает автор. Это классическое множество классических взаимодействий открытых систем. Только эту связь характеризует целостность описания, а не экспериментальная выборочная фиксация.

Поэтому оптимальной формой отражения объектных свойств и состояний квантовой системы может быть описание измерений приборов в терминах вероятности.

Экспериментатор является частью системы «инструмент», «прибор». Поэтому с переносом приборной ситуации (целостного образа объектов составлявших одну систему путем передачи информации со скоростью света) «переносится» и экспериментатор в «выбранный» им образ Мира. Это создает иллюзию сотворения им мира, выбора той экспериментальной ситуации, которая повлияет на всю иную связанную с данным экспериментом не экспериментальную ситуацию в мире. Речь конечно, не может идти о том, что мир им заново создается. Мир открыт, и это измерение, как взаимодействие, не может быть вне любого другого взаимодействия, не может быть изолированным. Парадокс же формируется на уровне осознания, когда не учитывается, что образ взаимодействия и само событие соответствуют друг другу, то есть образ отражает объективное содержание реального процесса. Поэтому распавшиеся частицы и соответствуют данному образу, на какое бы расстояние они ни были разнесены, и потому точное измерение спина одной всегда указывает на противоположно направленный спин другой частицы. С чудовищным огрублением можно сказать, что это – подобразы одного образа – «неразложимой» среды без «стенок».

Нельзя согласиться и с утверждением, что термин «логический» должен пониматься как «обозначение определенного типа объективно присущей материальному миру закономерности» (167), как считает Цехмистро, «не физически-причинной, не силовой и импликативно-логической», так как это придает свойству целостности характер субстанциальности, то есть способности быть неким творцом свойств объектов мира.

Несмотря на сомнительную научную ценность и беспредметность определения, следует более подробно поговорить об определении этой несиловой связи как импликативно-логической: «А именно той закономерно и взаимосогласованной связи потенциальных возможностей квантовых систем, источником которой является фундаментальное свойство конечной неразложимости их на множества каких-либо элементов. Эта связь коренным образом отличается от привычной, обусловленной переносом энергии, причинно-следственной связи элементов в системах и, будучи не силовой и не энергетической, а вытекающей из материального факта неразложимости квантовой системы на множества элементов, эта связь является импликативной по своему существу (implico, лат. – тесно, неделимым образом связываю) и потому может быть охарактеризована как «логическая» (хотя она и имеет, как было указано, объективную материальную основу)» (168).

Сразу скажем, что под объективной материальной основой автор подразумевает конечную неделимую целостность, или единое. Но как мы уже говорили, понятие неделимости он трактует очень широко: и к миру в целом, и к конкретному квантовому объекту, и к конкретной квантовой системе, но совершенно без привязки к реальной физике. Такая «объективность» имеет надсубстанциальную, надвещественную обусловленность, что нельзя принять в качестве рациональной формы объяснения причин существования мира.

Очень характерно и следующее высказывание автора: «Объяснение свойств атомов, молекул и других систем, содержащих много электронов, основано на такой их связи, что они сливаются в некое единство, в котором нет отдельных электронов. Обычно говорят о «тождественности» электронов, о том,  что они «неразличимы». Но это не точно. Электроны, находящиеся в разных состояниях, различимы: электрон, фигурирующий в данном опыте, - это электрон в этом опыте, а не в любом другом. Суть «неразличимости» в том, что во многоэлектронной системе электроны не имеют отдельных состояний, а входят в общее состояние системы, и при этом совершенно симметрично. Они просто не существуют как индивидуальные, хотя и тесно взаимодействующие объекты. Поэтому нельзя различить в системе «тот» или «этот» электрон. Если же попытаться проследить за отдельным электроном, то это требует вмешательства, нарушает систему». (169)

Сравните:

«Объяснение свойств атомов, молекул и других систем, содержащих много электронов, основано на их связи, как открытых систем. Обычно говорят о «тождественности» электронов, о том,  что они «неразличимы». Но это не совсем точно. Событийные абстракции - электроны, находящиеся в разных состояниях, различимы: электрон, фигурирующий в данном взаимодействии - это электрон в этом взаимодействии, с данным набором изменений состояния, а не в любом другом. Суть «неразличимости», опять же, в том, что нет закрытых систем: в металле «свободные» электроны имеют гораздо более «длинные», по размеру исследуемого образца, потому гораздо более слабые связи, чем, к примеру, сильно связанные электроны на нижних орбитах ионов. Соответственно, набор состояний «свободных» электронов настолько плотен, что естественный шумовой электромагнитный фон легко переводит любой из свободных электронов в возбужденное состояние соответствующего шумового уровня. Зарегистрировать огромное разнообразие шумовых переходов моря свободных электронов не представляется возможным. Потому сложно различить в системе «тот» или «этот» «свободный» электрон. Если же попытаться проследить за отдельным электроном, то для этого требуется сделать спектр состояний инструментально различимым, то есть разрушить систему «свободных» электронов».

Словесно - незначительные изменения, но философия – фундаментально различна.

Не менее характерно и другое высказывание: «Не вполне точно выделяемые элементы структуры квантовой системы в общем случае могут быть представлены лишь в форме потенциальных возможностей (их выделения или получения). О каких из этих элементов, как реально получаемых в эксперименте, речь может идти в дальнейшем лишь в связи с конкретным характером выбранного типа опыта или измерения (это и есть знаменитая «зависимость от условий измерения») (170).

Безусловно, любой эксперимент дает существенно усеченный образ действительности. Если принять авторскую идеологию за «чистую монету», то следует признать и научность алхимии. В конечном счете, в атоме свинца содержатся все «элементы», потенциально представимые как атом золота. Надо только подобрать опыт «для их выделения и получения». Следует ли из этого, что идеология Цехмистро чиста, а золото «реально получается» из свинца  только в руках очень опытных шулеров.

Нет, поскольку его идеология «не вполне точно выделяемых элементов» не дает ответа на вопрос, почему электроны различимы только «состояниями»? По его идеологии «не вполне точного», и при одном и том же взаимодействии, но при различных условиях измерения, они должны быть различимыми и всем остальным: и массой покоя, и зарядами, и т.д., вообще не должно быть двух одинаковых частиц.  Другими словами, классическое научное требование – повторимость результатов, с точки зрения «не вполне точного», есть совершенно невозможная глупость тупиц-ученых. Как соотнести два утверждения Цехмистро:

- не вполне точно выделяемые элементы;

- нельзя различить в системе «тот» или «этот» электрон.

Одно заведомо исключает другое. Если точно нельзя выделить, то почему речь вообще идет о каких-то конкретных частицах? Если электроны нельзя различить, значит, они точные физические копии друг друга.

Наверное, первое из них – всего лишь бессодержательный набор слов, - не все зависит от «конкретного характера выбранного типа опыта»; и «зависимость от условий измерения» - не индульгенция для философского волюнтаризма.

Для нас очевидно, что существует заданный предел структурной разложимости, но этот предел скорее соответствует образу уровня, нежели образу целого, так как в первом случае появление постоянной h объяснимо, а во втором, имеет некий мистический и внерациональный смысл.

Можно, например, возразить против такого высказывания И.З. Цехмистро, что «для любой физической системы в фазовом пространстве существует далее неделимая и неразложимая в любом эксперименте ячейка h_n (где N – число измерений системы)» (171) его же словами о невозможности «точного различения» до этой самой ячейки, как противоречие его же собственным представлениям. Уровневая концепция изначально соблюдает свое понимание этого «правила», по крайней мере, до реалистических пределов, то есть до отдельного физического события. Именно свойство конечной неразложимости физического события предстает как более рациональная и адекватная форма проявления свойства организованности и структурности мира.

Закончим разбор напоминанием об эпистемологической сущности ЭПР-парадокса, которая заключается в сохранении целостности образа квантовой системы, и его соответствия данной системе вне зависимости от пространственной разнесенности скоррелированных между собой частиц, ранее входящих в эту систему. Именно этот эффект не дает покоя воображению ученых, не слишком хорошо представляющих истинный смысл принципа кванта действия и соответствия образа событийного ряда реальному физическому процессу, а не волюнтаристским актам некой единой неделимой целостности.

назад в оглавление вперед