С.Кравченко, И.Крылов

УРОВНЕВАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(критика концепции целостности И.З. Цехмистро)

назад в оглавление вперед

Глава 7. Жизнь

Раз уж мы были вынуждены высказаться по поводу сознания, то не сказать пары слов о таком фундаментальном понятии, как «Жизнь», было бы проявлением элементарнейшего неуважения к читателю. Тем более понятие живого и принцип функционирования живых систем дают реальное объяснение существования сознания, как одной из сторон процесса жизнедеятельности.

Понятие «жизнь» нами определено, как особая форма функционирования систем, заключающаяся в их «обратимом самоизменении». Естественно, что при этом приходится все расшифровывать, что такое системы, что такое их функционирование, что такое самоизменение, что такое обратимое и является ли эта обратимость абсолютной.

Мы уже определяли систему, как некоторое локальное множество, взаимодействующее с окружающей средой в некотором диапазоне воздействий, как единое целое. Почему существуют системы невозможно понять вне уровневой философии. Уровневая интерпретация фундаментальных свойств мира формирует его картину, образ окружающей нас действительности, как Лоренц-инвариантной среды, то есть среды со свойствами, неразличимыми для отдельной точки. Это свойство фундаментально и не является следствием некой «приборной неразличимости» каких-то «первоэлементов», хотя последняя также имеет место быть на любом уровне. Фундаментальность свойства неразличимости предопределяет глобальность его действия. Различимыми потому могут быть только множества локальностей с конечными ненулевыми и различными инвариантными свойствами. Любое их конечное множественное отношение не будет нулевым уже в силу их взаимного несовпадения.

Любая регистрируемая последовательность событий представима в образе по самому принципу конечной регистрации из бесконечного множества, каковой предполагает наличие возможность формирования и других образов. Противоречие между множеством регистрируемых событий и конечным временем на их образную обработку неизбежно приводят к огрублению их образной последовательности, выделения лишь самых общих и значимых параметров. В результате любой образ представляет собой структурную «матрешку», внутренние элементы которой устойчиво уравновешены все более энергичным взаимодействием между ними, а внешнее единство образуется макродлинными и макрослабыми связями, легко изменяемыми стандартными внешними воздействиями. Эти, неизбежно возникающие в Лоренц-инвариантной среде уровня образы структуры, и называются системами.

Неизбежны и два вывода:

«Основание» структурной пирамиды любой выделяемой на уровне системы одно и то же и обусловлено явлением «ячейки h(N)» в различных трехмерных сечениях.

Структурная система уровня не может быть объединена в одну «пирамиду», что принципиально противоречило бы фундаментальности свойства неразличимости. Фундаментальное свойство неразличимости для любой «пирамиды» предполагает локальную позиционную неуравновешенность, а, значит, существование по крайней мере еще одной, «дополнительной для данной, пирамиды». Локальная позиционная неуравновешенность всего подуровня является основой формирования следующего.

Другими словами:

1.             Наблюдаемый нами Мир не является единой сверхсистемой, а является множеством отдельных систем.

2.             Любая наблюдаемая система проявляет свойства, не являющиеся простым суммированием свойств составляющих ее подсистем, поскольку является проявлением множества взаимодействий различных энергий с множествами устойчивых состояний. Более того, все системность есть наблюдательный эффект многособытийности, то есть эффект образа, так как нет событий в пространстве событий, нет развития, нет движения. События и последовательности событий не перемещаемы. Система есть образ многособытийности, формируемый нашим сознанием.

3.             Любая наблюдаемая система проявляет свойства единства только до определенного уровня внешнего воздействия, пока составляющие ее подсистемы не выведены обратимо или необратимо из состояния их взаимного устойчивого равновесия. Соответственно система проявляет свою внутреннюю структуру либо обратимо, либо разрушаясь.

Все это более-менее однозначно и понятно только для сравнительно простых систем. Для сверхсложных систем ситуация не так проста. Они внутри себя начинают проявлять свойства дополнительной многосистемности, выражающееся в том, что одни части сверхсложных систем, помимо внутриструктурной дополнительности, начинают внешнеструктурно проявлять свойства дополнительности к другим частям, то есть, в дополнение к уже имеющимся внутренним структурным связям начинают проявлять и некоторое самостоятельное  дополнительное отношение к другим частям, как в некоторой степени «самостоятельные» системы, взаимодействовать с ними как самостоятельные объекты с множеством состояний крайне близких энергетических уровней, легко изменяемых стандартным внешним фоном. Это, как правило, приводит к тому, что сверхсложные системы начинают обладать свойством многоустойчивости, многоструктурности, изменения своей структуры в ответ на внешнее воздействие без саморазрушения, что называется «реакцией». Это свойство многоустойчивости и является решающим для возникновения феномена Жизни.

Первое, что очевидно и общеизвестно, то, что такая система может не разрушающим образом перейти под внешним воздействием в новое, и что наиболее важно, тоже квазиустойчивое состояние. Таким образом, система «запомнит» внешнее воздействие.

Второе уже не столь очевидно. Оно является прямым следствием свойства: «Любая наблюдаемая система проявляет свойства, не являющиеся простым суммированием свойств составляющих ее подсистем», и заключается в том, что внешние свойства большой сверхсистемы остаются практически такими же не только при не разрушающем взаимодействии с внешней средой, но и при взаимодействии, когда происходят незначительные, непринципиальные изменения с какими-либо ее подсистемами, в том числе и при их незначительных разрушениях, так и при надстройке. Это приводит к явлениям полиструктурности, когда множество фактически различных сверхструктур проявляют слабое различие свойств и внешне воспринимаются как тождественные. Это приводит также к «запоминанию» и таких взаимодействий.

Но, самое важное и самое неочевидное третье. Принцип уровневой структуризации среды исключает «закрытые» системы, как понятия. Любая реальная система открыта. Потому нет невзаимодействующих систем. Особо это касается естественных сверхсистем, энергия внутренних связей которых, соизмерима, как правило, со стандартной энергией внешнего воздействия. Это означает, что они практически являются системами если не регулярного, то неоднократного множественного изменения, то есть с «большой памятью», в том числе и с неизбежными повторами, то есть циклами состояний.

Поскольку Жизнь – системное понятие, то стоит повнимательнее присмотреться, где и как такие системы могут возникать.

Наука располагает данными, свидетельствующими о наличии значительных количеств органического вещества в межзвездных газопылевых облаках, по крайней мере, в нашей галактике. Учитывая, что плотные и диффузные облака составляют 20-30% всего галактического вещества, становятся понятными масштабы, в которых осуществляется органический синтез в межзвездном пространстве. Обнаружено более 130 органических соединений, среди которых формальдегид, цианацетилен, муравьиная кислота, вода, аммиак, т.е. необходимые предшественники биомолекул. Установлено присутствие фосфора, в диффузных облаках с высокой вероятностью предполагаются ароматические углеводороды, обнаружены фуллерены, углеродистые цепи, керогеноподобные структуры сложной геометрии. Интересно отметить, что концентрация основных элементов, участвующих в образовании биомолекул, C, N, S, P, O, H в целом отвечает средней концентрации этих элементов в космическом пространстве. Большой интерес представляет непосредственно процесс синтеза органических соединений на поверхности твердых частиц газопылевых облаков. Считается, что в их основе лежат аморфные силикаты с примесью оксидов и сульфидов металлов (Al, Fe, Mg), а также оливина - смешанного сульфата железа и магния. Все это составляет ядро частицы, покрытое ледяной мантией, включающей воду, оксиды углерода и множество простых органических соединений. Понятно, что в условиях низких температур возможны реакции, имеющие энергию активации, близкую к нулевой, также могут осуществляться процессы с участием подвижного протона, способного туннелировать через активационный барьер. Также важно учесть, что из-за малой концентрации вещества осуществляются только бинарные взаимодействия. Однако, при попадании частицы из стационарной фазы в более теплую активную звездообразующую область активируются процессы, вызываемые бомбардировкой космическим излучением, воздействием УФ и температурными изменениями. При воздействии на аналоги льда подобными агентами были обнаружены сложные смеси радикалов и веществ, вплоть до сложной стабильной органики. Можно предположить, что приводящие к этому неравновесные химические процессы имеют не менее сложную природу, чем обычные процессы в условиях Земли.

Другими словами, возникновение Солнечной Системы шло не из некой первичной и «чистой» водородно-гелиевой плазмы, а из весьма «замусоренного» органикой холодного газо-пылевого облака. Процесс гравитационной конденсации, имевший место в условиях первичной протосистемы с неизбежным вихревым перемешиванием вещества, гарантировал занесение органических веществ в состав как самого протосолнца, так и всех планет без исключения, в том числе и протоземли, где они могли претерпевать дальнейшие превращения. Первичный состав всех кандидатов на звезду или планеты столь же неизбежно был достаточно однообразен, и по химическому составу протоземля не должна была отличаться от протосолнца или других планет. Потому протоземля должна была быть не менее, чем в сотню раз массивней Земли сегодняшней в основном за счет водорода и гелия, чем-то вроде современного Сатурна или Юпитера. Это утверждение – прямое и неизбежное следствие дисковой модели образования. Да и протосолнце было тогда массивней. Напомним:

САТУРН

Масса Сатурна - 95,1 земной массы. Диаметр Сатурна на экваторе - 9,4 земного. Планета сильно сплюснута, и для неё указывают два диаметра: экваториальный - 120 536 км, полярный - 108 728 км (недавние уточнённые данные). Объём Сатурна в 734 раза больше земного. Это наименее плотная планета. Средняя плотность - 0,69 г/см³ (земная - 5,5). Причины этого - изначальный элементный состав (преобладают лёгкие водород и гелий).

Сила тяжести на периферии Сатурна (в верхней части облачного слоя) составляет всего 0,925 земной, хотя планета в 95 раз массивнее Земли! Это происходит из-за удалённости облачного слоя от центра этой рыхлой планеты. Сатурн, как и другие планеты-гиганты, быстро вращается вокруг своей оси и делает оборот за 10 часов 14 минут, хотя по объёму грандиозен, как и Юпитер. Отсюда следует большая линейная скорость периферийных частей планеты на экваторе, чем объясняется сильная сплюснутость у полюсов.

Ось вращения наклонена к плоскости эклиптики больше, чем у Земли - на 26,7 градусов (у Земли - 23,5). Поэтому на Сатурне есть смена времён года, но её проявления специфичны.

В атмосфере Сатурна есть метан и аммиак. Температура на верхушках облаков составляет на Сатурне минус 180 градусов Цельсия (новые уточнённые данные). О температуре твёрдой поверхности говорить не имеет смысла, так как Сатурн - огромный газовый шар с неизбежным переходом газового уплотнения в металлическое состояния и, возможно, небольшим метало-каменным ядром, что зависело от соотношения скоростей конденсации и гравитационной дифференциации.

На Сатурне тоже довольно бурная погода. Вдоль экватора проходит атмосферное течение шириной в десятки тысяч километров и скоростью до 500 м/с. Скорость ураганных ветров на Сатурне достигает 1800 км/час.

У Сатурна сравнительно слабое магнитное поле, а сам он обладает крайне низкой плотностью. Отсюда сделаны выводы, что твёрдое ядро Сатурна, достаточно велико (диаметром около 30 000 км), но не сильно сжато (меньше сила притяжения). Из-за этого водородные слои отодвинуты от центра, и слой металлического водорода не велик. Далее имеется широкий слой жидкого водорода и атмосфера, состоящая преимущественно из водорода. Состав облаков, а также вообще строение и состав атмосферы почти такие же, как на Юпитере, но водорода чуть больше (около 94%), а гелия меньше (около 6%), что скорее всего обусловлено разнофракционной пространственной конденсацией в пределах солнечной системы легких фракций планет земной группы.

Естественно, что температура на верхушках облаков бывшей протоземли была выше, чем на сегодняшнем Сатурне - минус 180 градусов Цельсия, выше, чем даже на сегодняшней Земле – минус 70 С. Соответственно, протоземля была более нагретым телом, чем сегодняшний Сатурн, более рыхлым, более обширным, с еще меньшей силой тяжести в верхнем облачном слое. Расчеты показывают, что еще около 700.000 лет после формирования планеты, пока Солнце не стало достаточно ярким (горячим), протоземля еще могла «получать» из околоземного пространства  ощутимую подпитку, но близость к Солнцу обуславливала просто грандиозную потерю верхними слоями легких газов, прежде всего водорода и гелия. Орбита протоземли была ближе к протосолнцу. Это –следствие законов тяготения. И, хотя протосолнце было несколько холоднее сегодняшнего, тепла протоземля получала немного больше. Гравитационная дифференциация, начавшаяся с еще с планетоземального периода, сформировала похожее ядро, находившееся в центре достаточно обширной газовой оболочки. Нагрев ядра за счет естественной радиоактивности элементов и гравитационного сжатия происходил в условиях близких к условиям современного Сатурна, практически изотермически. За какой-нибудь миллион лет то, что мы сейчас называем Землей, а тогда железо-каменная часть ядра протоземли с растворенными в ней легкими фракциями саморазогрелась  до температур не ниже 12000 градусов и только колоссальное давление газовой оболочки и оставило его в твердом состоянии. Кстати, эта самая «твердость» подразумевает, что крайнюю незначительность процессов дифференциации в пределах этой самой «твердости», что подразумевает значительную «консервацию» первичного состава, вовсе не «каменность» ядра. Солнечная радиация относительно быстро «сдула» с Земли нагретую водородно-гелиевую оболочку. Тогда Земля «парила» легкими газами, скорее всего понятие ночи тогда было весьма относительным.

Рис.1. Примерно так могли выглядеть Венера и Земля в те далекие времена.

Уход основной части водородно-гелиевой фракции вызвало соответствующее падение давления на ядро. Это, в свою очередь, привело к фазовому переходу верхней части ядра из твердого состояния в жидкое. Дальнейшее истончение газовой оболочки привело к повышению ее прозрачности, частичному остыванию ядра, появлению твердой коры. На это ушло порядка полмиллиарда лет. Вместе с этим постоянное падение давления обусловило неизбежность явлений типа декомпрессии в жидкой части ядра и соответствующее проявление гравитационной дифференциации фракций в виде вулканизма. Расчеты показывают, что на Земле должно было быть очень много воды, водород и кислород – одни из самых распространенных элементов в Солнечной Системе. Первые дожди неизбежно были серно-угольно-кислыми и насыщены легкими органическими соединениями. Они достигли верхушек Земли, когда условия на них оказались близкими к критической точке воды (374^o С и 218 атм). Первые ручьи были ручьями кислого кипятка, стекающих с уже относительно «холодных» вершин на раскаленную «сковородку» перегретых низин. Первые водоемы могли сформироваться только по причине переохлаждения из-за относительно низкой теплопроводности твердых пород низинных участков за счет выкипания воды. Они формировались в предгорьях, были неизбежно небольшими и неглубокими, кислыми, концентрированно пересоленными и перенасыщенными органикой, устойчивой к таким условиям, и были неизбежно динамичными, не стабильными образованиями. Первая жизнь могла формироваться только в этих условиях кипящих кисло-соленых потоков, и она не могла быть основанной на использовании явлений фотосинтеза, испаренные океаны, в виде облаков, вряд ли имели большую прозрачность, чем нынешние, жидкие океаны, скорее наоборот. Фазовый переход воды из парообразного состояния в жидкое, в свою очередь, обуславливал дальнейшее падение давления, повышения прозрачности атмосферы и ее охлаждение. Тепловая инерция Земли колоссальна и потому процесс конденсации воды и повышения уровня первых океанов был достаточно медленным. Однако представляется маловероятным, чтобы первичное твердое ядро Земли рано или поздно не «оделось» в многокилометровую жидкую водную оболочку. Этот этап формирования жизни на Земле не мог быть ни каким иным, как водным. Потому нам важна именно активность ядра. Нужным условиям удовлетворял не "бульон", а поток.

То есть в данном случае мы начинаем говорить о сущности самого процесса, который лежит в основе образования живого, и един для всех живых систем.

Термодинамика утверждает неизбежность образования структур и их усложнения в любой системе, где налицо очень неравновесный поток вещества и энергии. Первый шаг к ответу находим в книге московского химика А.П. Руденко "Теория развития открытых каталитических систем" (М., 1969), где показано: в потоке веществ и энергии возможно саморазвитие, причем сам собою развивается не продукт, а катализатор. Оказывается, активность катализаторов может повышаться в ходе их работы, и поток веществ преимущественно перерабатывается этими, улучшенными катализаторами. Более активные катализаторы образуются вполне понятным путем - за счет их "избирательного отравления", т.е. сужения спектра ускоряемых реакций, прежние катализаторы как бы вытесняются новыми из процессов переработки веществ потока.

Как пишет Ю.В. Чайковский в книге «Эволюция» ("Биология" - комплект изданий "Первое сентября". 1999, no 11.): "Гидротермаль - это выброс горячих газов, растворов и взвесей из разломов океанического дна, чаще всего - в срединноокеанических хребтах, в зонах спрединга. Температура выбросов превышает сто градусов, иногда намного, но вода в них не кипит, поскольку точка кипения при огромных глубинных давлениях может достигать пятисот градусов. Наиболее эффектны и потому более известны "черные курильщики" - выбросы, в которых преобладает пирит (дисульфид железа), образующий огромные клубы черной взвеси. Вокруг выброса формируется труба твердых осадков высотою до 20 метров, рядом часто располагается "белый курильщик" из светлых взвесей, не образующих труб, так что "черный курильщик" выглядит в свете прожектора как сказочный подводный завод. Живет он всего 50-100 лет, пока активен выброс, и всё это время окружен биоценозом совершенно необычных организмов».

По сути «черный курильщик» представляет собой «трубу» для выхода легких литосферных фракций во внешнюю среду. Прокачиваемый в течении сотни лет объем смеси колоссален. В "черных курильщиках" на стенках их каналов отнюдь не идеальной геометрии и различного минерального состава обязаны были откладываться двумерные осадочные пленки - это принцип прогонки сложных сред по сложной трубе. Это - не живой процесс, тем более - не искусственный процесс. Это - естественный и неизбежный процесс планетной гравитационной дифференциации вещества планеты. Процесс мощный, долговременный и ритмический. Температура и давление магматических пород таковы, что при том колоссальном, во многие миллионы тонн, объеме и молекулярном разнообразии активной среды, было бы крайне странно, если бы из первичной литосферной органики не образовывались в гигантских количествах самые разнообразные полимеры, которые внутренним давлением "прогоняются" через достаточно узкие естественные "трубы".

То есть поверхностная пленочно-мембранная двумерность - просто неизбежна. И мимо нее регулярно и в гигантских количествах при гигантском разнообразии "гонят" взвесь. Было бы просто крайне удивительным, если бы осаждающиеся пленки не реагировали со взвесями. От трубной пленки до клеточной оболочки - дистанции вообще нет, стоит только замкнуть оторвавшийся кусок.

Жизнь на Земле не могла не возникнуть, причем, очень быстро. Грань жизнь-нежизнь тонка и заключена лишь в особом системном функционировании.

Система с "обратимым самоизменением" изначально формируется внешне. Любое «выбывание» в трубе тут же компенсируется из прокачиваемого потока.  Сугубо неживая, в целом заведомо необратимо изменяющаяся, динамическая система - вулкан – как планетный механизм с планетными объемами и химическими составами генерит гигантское множество локальных динамических химических систем, в том числе и неизбежно с двумерными оболочками, в том числе и со свойствами обратимого самоизменения, в некоторый период своего существования, то есть Жизнь.

Тот кто "считает вероятность" самопроизвольного возникновения Жизни за счет какой-то там "самоорганизации" просто из какого-то набора элементов присутствующих в некотором объеме в состоянии некоторого химического равновесия абсолютно правы в своих заключениях - так Жизнь возникнуть не может. Нет такой "самосборки" из равновесного состояния, но есть весьма неравновесная внешняя по отношению к Жизни "естественная, планетных масштабов, динамически упорядоченная, регулярно повторяющаяся и имеющая процессы циклического характера организующая система" - планетный вулканизм. Жизнь возникла как один из неизбежных "побочных продуктов" естественных динамических вулканических  (геохимических) процессов.

Кстати и сейчас она тоже возникает, только недосуг рассмотреть.

С тех пор выяснилось, что промежуток абиогенеза был крайне короток: согласно упомянутой "Истории гидросферы" (с. 34, 120), земная кора охладилась ниже 100 градусов около 4 млрд лет назад, и океан долго (800 млн лет) был теплее 90 градусов, однако самая древняя осадочная порода (3,8 млрд лет) уже несет следы жизни. Выходит, что жизнь родилась всего за 200 млн лет и притом в кипятке. В нем может идти любой синтез, если его продукт уносится (или еще как-то предохраняется) от распада (Руттен М. Происхождение жизни (естественным путем). М., 1973, с. 297). В кратерах нынешних вулканов обнаружено множество различных литотрофных (питающихся неорганикой) бактерий. Всё, чего не мог синтезировать первый организм, он получал из геосферы, и в этом, но только в этом, смысле жизнь возникла в форме ценоза.

Никаких организмов, поставлявших пищу другим организмам, неизвестно вплоть до появления цианей. Доподлинно известны бактерии, живущие в устьях гидротермалей и имеющих оптимум роста при 110 градусах - как в скороварке. Они восстанавливают углекислый газ и серу, окисляя водород и выделяя наружу метан и сероводород, чем обеспечивают включение основных химических элементов в биологические круговороты. При этом "у нас нет никаких оснований предполагать, что бактериальные обитатели реликтовых сообществ сколько-нибудь серьезно изменились со времени своего возникновения" (Сергеев В.Н, Холл Э.Х., Заварзин Г.А. Первые три миллиарда лет жизни: от прокариот к эвкариотам (*). // Природа, 1996, N6, с. 55, 57). Среди гидротермальных сообществ есть такие, которые не получают нужных им веществ ниоткуда, кроме как из недр; по-видимому, они являют собой биоценозы, способные жить без остальной биосферы. Каждый такой ценоз – как бы маленькая биосфера, но он не замкнут, не утилизирует своих отходов, а выбрасывает их вовне. Таким образом, строго в соответствии с самим понятием системы,  вначале  возник неизбежный процесс, сформировавший неизбежный ценоз. И только потом, много позже, через пару миллиардов лет, уже возникли отдельные особи, наследственность и размножение, что сейчас определяются как признаки Жизни. Только хотелось бы обратить внимание поклонников таких определений, что дистанция от первых ценозов до первого полноценного организма (2 миллиарда лет) много больше, чем от этого организма до человека (300-500 миллионов лет).

Таким образом, основным фактором формирования живого можно назвать циклические процессы происходящие в гидротермалях.

Именно их повторяемость и обратимость к исходному состоянию и формировала в каждом локальном случае ту или иную последовательность реакций и катализаторов, которая моделировала сам циклический процесс. Это связано как уже говорилось с возможностью формирования полиструктурных объектов в такой среде, которая обеспечивала их отбор и эволюцию.

Многоустойчивые и многоструктурные образования в среде с постоянными циклическими реакциями не могли не приобрести черты структурной обратимости же, то есть закрепить в своей организации ту цикличность, которая и определяла их взаимодействие. Поэтому данные структуры приобрели свойство многоустойчивости обратимого характера, что и позволяло им при отсутствие разрушающих воздействий и даже находясь вне гидротермаля существовать как самостоятельные сущности со свойствами обратимости, циклической устойчивости. Более того, определенный "запас прочности" этих структур при незначительных, неразрушающих воздействиях извне позволял им проявлять свою системность циклического характера, как самоизменение, то есть, как способность производить действия "направленные" на поддержание этой цикличности. Данные действия первоначально, по-видимому, не имели характерных признаков присущих высшим организмам, а были просто проявлениями каталитической активности по принципу цикла, с его направленностью на обратимость последовательности реакций основанной на соответствующей структуре связей системы. Далее в результате отбора возникли более сложные полиструктурные образования, в виде самостоятельных, захватывающих энергию среды и имеющих мембрану систем, что позволяло им сохранять свою автономность и вне сформировавшего их потока.

Тем самым, в случае вопроса о сущности жизни, речь может идти не об особых свойствах особых объектов, и всем связанным с этим понятийным инструментарием, а о конкретном частном принципе системной организации, который и приводит к формированию структур со свойствами обратимого самоизменения. Поэтому все разговоры об эволюции, ее причинах и движущих силах становятся описаниями частных случаев реализации этого принципа в конкретных условиях, формирующихся как в результате эволюции земли, так и совместной эволюции локальных и глобальных круговоротов обмена энергией между различными физическими и химическими структурами. В данном случае полностью отпадает необходимость во введении особых свойств живого, как якобы заложенных в основаниях мира. Тем самым устраняется с учетом уровневого строения мира и необходимость антропного принципа в качестве объяснения согласованности свойств мира и свойств живых систем.

Становится так же понятным, почему современные теории эволюции не могут дать даже примерного описания зарождения живого и смысла происходящих с ним изменений. Так возникают или теологическая составляющая или принцип предустановленной гармонии (типа антропного принципа). Данная же трактовка исключает их необходимость за ненадобностью, более того, что все эти особые причины нуждаются в обосновании самих себя как привносимых извне, что сразу требует применения понятий, не связанных с научной методологией, а имеющих мировоззренческую или теологическую природу.

Нельзя не добавить несколько слов о сущности сознания как функции живых систем. Сознание является одним из проявлений присущей живым системам структурной обратимости. И в этом смысле нет ничего удивительного, что свойства обратимого самоизменения живых структур смогли достичь такой сложности, которая позволила в процессе отбора сформироваться у них информационной познавательной функции, как особой информационной каталитической активности.

С системной, уровневой точки зрения важно то, что сознание и познание не являются особыми свойствами среды, а есть функции живых систем, то есть систем, образующих своей структурной организацией замкнутый цикл, который поддерживается постоянным поступлением энергии и сохраняется до момента накопления необратимых внутренних изменений, или изменений, вызванных разрушающими воздействиями среды. Сознание в данном случае играет роль неизбежно рано или поздно возникающего инструмента «опережающего реагирования» такой системы и направленного на поддержание ее целостности как обратимой системы, естественно отобранным или сохранившемся, кому как нравится, принципом наименее разрушающего реагирования. Если есть сама возможность не разрушающегося взаимодействия, то такой принцип не мог не стать превалирующим, при постоянстве общего процесса обмена и циркуляции энергии и вещества. Такая тонкая подстройка под внешние воздействия как сознание сложилась эволюционно, естественным образом, и не является проявлением наличия некой направленности эволюции живого исключительно в сторону формирования разума. В последнем случае все живое было бы только разумно. 

По этой причине мир может быть выделен в качестве множеств событий и эти множества являются множествами с повторяющимися свойствами, которые при соответствующим образом организованном аппарате реагирования и «памяти» о предыдущих взаимодействиях могут быть выделены в виде соответствующих структур сознания как биохимического процесса, основанного на сложной структурной организации катализаторов внутри живой системы.

Многообразие условий даже одной планеты трудноисчислимо, что подразумевает и многообразие вариантов приспособления. Там где отбор шел по способности обработки информации с большой универсальностью вариантов реагирования живого объекта на изменения среды, там происходило усложнение отражательной и управленческой функции, до выделения ее в доминирующую специализированную функцию, имеющую ценность для выживания вида. Там, где этого не требовалось, происходила и происходит эволюция (как впрочем, и инволюция) узкоспециализированных, узкоадаптированных видов живых организмов. Поэтому о прогрессе в эволюции вообще не приходится говорить, так как прогресс и регресс, понятия, взятые из познавательной функции человека, как существа разумного – то есть специализированного по данной функции и последствий ее применения. Даже, исходя только из того, что было сказано можно, прямо утверждать, что формирование разума вообще не имеет отношения ни к каким глобальным изменениям в духе глобального эволюционизма или антропного принципа за отсутствием самих глобальных событий. Человек всего лишь один из видов живого, имеющий одно преимущество, преимущество перед себе подобными или близкими ему по классу видами. Если сравнивать способность к выживанию у человека и у таракана, то последний может оказаться в более выигрышном положении, не смотря на отсутствие у него разума.

Есть обусловленная логикой химического отбора надежда, что те издержки, которые связаны с развитием научно-технического прогресса, в определенный период будут сведены к минимуму и человечество обратиться к контролю за внутренними ресурсами в соответствии с наиболее полной реализацией потенций уже в силу ограниченности ресурсов, а с другой стороны и их самих. Это не исключает "регресс" человечества как цивилизации, обслуживающей интеллектуальную функцию, который вполне может наступить в случае катастрофы или экологического кризиса, или крупной техногенной катастрофы, когда преимущества идеологии нарастающего удовлетворения познавательной функции окажутся сведены к минимуму. И это никоим образом не может быть связано с вымиранием человечества, а лишь с переходом его к иной более выгодной с точки зрения выживания тактики существования подобных живых систем в конкретных условиях.

Таким образом, в мировоззренческом плане вопрос возможности существования жизни сводится к вопросу о возможности циклических процессов. Если такие процессы естественны для взаимодействующих объектов, а это именно так, то возникновение жизни – это вопрос времени и места, а так же среды, позволяющей образовываться циклическим системам с большим числом устойчивых внутренних связей.

назад в оглавление вперед